— Обещаю тебе, моя дорогая, — сказал он, беря ее руки всвои, — те, что будут посланы на разведку, разузнают все, что можно, об Иниге.Это все, что я на данный момент могу сделать, Зейнаб. А теперь поцелуй меня. Яистосковался по твоим губам… — Его златокарие глаза сияли. . Она притянула егоголову к себе, но мысли ее витали далеко, и она чисто автоматически целовалаего. И все равно поцелуи ее привели любовника в восхищение. Она все чащеизумлялась, насколько заученными сделались ее ласки… Как хотела бы она, чтобывсе было иначе! Она чувствовала бы себя виноватой, не будь ей прекрасноизвестно, что Хасдай не испытывает к ней любви. Вместо этого она думала лишь оКариме, который тут, совсем близко, под одной с нею крышей, в то время как оналежит в объятиях другого мужчины… Знает ли он, что она здесь? Думает ли о ней?

Он думал о ней… Лежа один на просторной постели, он гадал,как случилось так, что она стала собственностью Хасдая-ибн-Шапрута. Нази былмолод, хорош собой и выглядел очень мужественным. Хорошо ли Зейнаб с ним? Каримвздохнул…Счастлива ли она? Зачем, во имя Аллаха, Судьба снова сводит их, недавая возможности соединиться? Неужели мало ему его боли? Аллаэддин пообещал,что утром Ома ответит на все их бесчисленные вопросы.

Карим не спал, да и не хотел засыпать… Посланник калифасвоими резкими словами вернул его к действительности. Да, теперь онответственен за Малину и за ее народ. Он не мог, не смел обесчестить памятьотца и всех предков. Они основали город и сделали все для его процветания. Онне мог позволить, чтобы все их усилия остались втуне лишь из-за того, что егопостигло горе…

Уже рассветало, а он так и не сомкнул глаз. Вошла служанка сзавтраком. Карим поглядел на поднос и поморщился. Но служанка, старая женщина,знавшая его с самого детства, сказала непреклонно:

— Врач сказал, что я должна приготовить для вас именно это,а вы обязаны все это съесть, мой господин. Ведь вы теперь слабее дитяти, вамнадобно поднабраться сил, чтобы разыскать и покарать Али Хассана!

Карим с грустью взглянул на тарелку просяной болтушки и стяжким вздохом взялся за ложку… Прикончив все дочиста, он очистил сваренноевкрутую яйцо и съел его, затем принялся за ломтик сладкой дыни. Был на подносеи маленький кубок с вином, и кусок хлеба с ломтиком козьего сыра, но доесть всеон был просто не в состоянии… И все же после еды почувствовал себя гораздолучше.

Пришел Аллаэддин, но не один, а с Омой. Девушка подробнообъяснила Кариму, почему Зейнаб теперь принадлежит Хасдаю-ибн-Шапруту.

— Она любит его? — спросил Карим.

— Разумеется, нет. И он не испытывает к ней любви, —отвечала Ома. — Она была привязана к калифу, это я знаю, но с Нази они всеголишь добрые друзья.

— У нее есть дети? — В глазах Карима застыла тоска.

— Дочка по имени Мораима, — ответила Ома. — Калиф любит дитяи очень добр к ней. Моя госпожа не привезла с собою ребенка лишь потому, чтобоялась, как бы дальняя дорога не повредила маленькой принцессе.

А позже, воротившись к хозяйке. Ома сообщила;

— Он спросил, любишь ли ты Нази… Думаю, ты все еще дорогаему. А когда я рассказала о ребенке, он сильно загрустил.

Зейнаб подняла руку, словно защищаясь:

— Не говори больше ни слова! Не хочу ничего знать, Ома! Тыже знаешь — я живу так не по собственному выбору. Я примирилась со своейучастью. Не говори мне ничего, что может вновь сделать меня несчастной,возмутить мое, пусть призрачное, спокойствие…

Она не видела его, хотя Карим наблюдал за нею, когда онапрогуливалась в садике либо в обществе Нази, либо с Омой. Она стала ещепрекраснее, чем была, думал Карим… Для него было совершенно очевидно, чтолюбовь к ней жива в его сердце и что всегда будет он любить свою златокудруюЗейнаб… Однажды он увидел, как Хасдай остановился и запечатлел поцелуй на ееустах. Карима охватила бешеная злоба — но вот она подняла лицо и улыбнуласьНази чарующей улыбкой без малейших признаков страсти… Злоба тут же улеглась. Омане прибегла ко лжи во спасение больного — Зейнаб и впрямь не любит своегогосподина! Но любит ли она все еще его, Карима?

С каждым днем ему становилось все лучше, и уже через неделюон сам стал участвовать в учениях, которыми руководил капитан сакалибов.Миновала еще неделя — и Карим почувствовал, что уже вполне физически окреп.Одежда перестала свисать с него, словно с распялки, да и спал он ночамиспокойно… А воины его уже выезжали из города, дабы продемонстрировать своювоенную мощь. Он ни секунды не сомневался, что шпионы обо всем донесут АлиХассану. Начиналась захватывающая игра в кошки-мышки с наглым бандитом…

И вот через месяц Хасдай объявил Зейнаб:

— Мы перемещаемся в горный лагерь — попытаемся выманить АлиХассана из его убежища. Он постоянно в разъездах, наши разведчики не могут егоотыскать. Князь считает, что благоразумнее всего добиться, чтобы он вышел к намсам.

— А что-нибудь слышно об Иниге? — спросила его Зейнаб.

— Боюсь, что нет… — отвечал Нази. — Скорее всего, ее давнонет в живых — и это лишь ей во благо, дорогая моя…

Зейнаб стиснула зубы, приказывая себе молчать, но резкие иедкие слова чуть было не сорвались с ее губ… Нет, Инига не может быть мертва! Акогда они отыщут ее, она, Зейнаб, уладит все. Да, Карим лишился всей семьи, ноона возвратит ему сестру! И он будет счастлив, что бы тут они все ни говорили!

Вскоре мужчины уехали в горы, предоставив Зейнаб и Ому самимсебе. Каждые несколько дней приезжал нарочный с посланием для Зейнаб отХасдая-ибн-Шапрута — из этих кратких записок явствовало, что поиски разбойниканимало не продвинулись… Не нашли ни самого Али Хассан, ни его лагеря, ни еговоинов. И все же они приняли решение оставаться в горах до тех пор, пока бандитсам не выйдет из укрытия — а в том, что рано или поздно он это сделает, ни укого не было сомнений. Они должны быть начеку…

Однажды теплым летним вечерком, когда две молодые женщины,как обычно, прогуливались в отдаленном уголке сада, из кустов внезапнопоявилось около полудюжины вооруженных людей. Ома с поразительной прытьюускользнула от их рук и понеслась что есть духу к портику, крича во все горло ипризывая Мустафу и стражников. Зейнаб же чуть замешкалась — и была тотчас жесхвачена. Чья-то ладонь быстренько заткнула ей рот, и ее выволокли через те маленькиеворотца в стене, которые обычно использовал Карим. Один из похитителейперебросил ее через луку седла, и маленький отряд галопом поскакал вниз поулице. Через городские ворота им удалось прорваться — помощь не подоспелавовремя… .Зейнаб была не дура. Теперь она получила доказательство того, чтоманевры в горах и вправду привлекли внимание Али Хассана, и неважно, знают обэтом Карим или Хасдай… Разбойник избрал неожиданную тактику. Она и не пыталасьбороться со своим похитителем. Ей и так из рук вон неудобно, а если она еще исверзится со скачущего галопом животного, то может насмерть разбиться… Онаизвернулась, чтобы посмотреть в лицо похитителю, но оно было закрыто платкомпочти до самых глаз.