— Как ты хочешь взять меня, господин?

— На спину, сука! — проревел мужчина — и тотчас же тело егооказалось между покорно раздвинутых ног женщины.

У Зейнаб перехватило дыхание. Она не могла узнать своюподругу в этом дрожащем создании — но голос, невзирая на неестественныеинтонации, несомненно принадлежал Иниге! Рука Али Хассана оторвалась от ее ртаи легла на грудь Зейнаб.

— Она стала послушной шлюхой для моих солдат! — сказал он.

Мужчина спешно закончил свое дело и встал, заправляя свойтеперь обмякший член под одежду. Бросив мелкую монетку на поднос, стоящий настолике, он вышел из шатра. Но тотчас же появился новый посетитель и направилсятуда, где Инига обмывала себя. Зейнаб со смешанным чувством ужаса и жалостинаблюдала, как Инига, вылив из кувшина грязную воду и наполнив его чистой,вновь начала свой ритуал. Омыв член вошедшего и пробудив его ласками, она вновьспросила:

— Как ты хочешь меня, господин?

— Слыхал я, — грубо сказал мужчина, — что у тебя отменнаязадница!

Инига мгновенно опустилась на четвереньки. Мужчина тотчас жеоказался сзади, грубо раздвинул ягодицы — и с силой вошел в нее. Онавскрикнула, но он, не обращая внимания на ее страдания, похотливо двигался,покуда не получил удовлетворения.

Зейнаб хотелось рыдать, оплакивая подругу, но снова оназапретила себе проявлять подлинные чувства. Она должна быть сильной, если хочетвызволить Инигу, чтобы спасти ее от этой участи, уготованной для нее АлиХассаном…

— Я видела достаточно, свинья, — тихо прошептала она на ухосвоему похитителю. — И если ты тотчас же не прекратишь терзать мою грудь, то уменя синяк не сойдет по меньшей мере месяц! Кожа моя очень нежна — на ней легкооставить отметину. — Она вырвалась из его рук и покинула шатер, в одиночкупересекла лагерь и вошла в просторный шатер, который несомненно принадлежал АлиХассану.

Он вошел тотчас же следом за нею — его черные глазабуквально жгли ее. Взгляд их, казалось, пробирался под одежду. Под его жесобственным платьем член, казалось, превратился в стальное копье — он изнывалот похоти…О, от этого ледяного презрения и следа не останется — она будет оратьот наслаждения до самого рассвета!

— Сними кафтан! — приказал он. — Настало время тебе узнать,что такое настоящий мужчина, моя красавица. Зейнаб выпрямилась во весь рост ивзглянула на Али Хассана с отвращением.

— Я Рабыня Страсти, собака! — холодно сказала она. — Есливсе, чего тебе надобно, — это совокупиться со мною, словно с уличнойпроституткой, — что ж, это в твоей власти. Но тогда ты не узнаешь ничего,ровным счетом ничего из тех любовных ухищрений, на которые способна я, РабыняСтрасти!

Он в очередной раз был ошарашен. Ее бесстрашие начинало егораздражать. Да, встреча с подобной женщиной — прекрасной и волевой — этопотрясение…

— Теперь ты принадлежишь мне! — заревел он.

— Ты сам противоречишь себе, Али Хассан, — в голосе Зейнабзвучала скука. — Я пытаюсь объяснить тебе, как следует обращаться с РабынейСтрасти. Разве ты не хочешь, чтобы и друзья твои, и враги умирали от зависти ктебе? Разве ты не хочешь узнать райское блаженство в моих объятиях? Если ты непослушаешь меня, ничего этого не произойдет.

— Что я должен делать? — с любопытством спросил он.

— Сперва, — Зейнаб почувствовала, что заинтриговала его, —смирись с тем, что не сможешь обладать мною по крайней мере три дня, и, видя,что он собирается запротестовать, быстро договорила:

— Я должна как следует подготовить себя для нового хозяина.Я привыкла купаться дважды в день.

— Здесь ручей неподалеку… — пробормотал Али Хассан.

— Ручей? — засмеялась Зейнаб. — Да там же вода холодная!Нет! Нет, нет и нет, Али Хассан! От холодной воды грубеет кожа! Нет, вода длямоего купания должна быть не только подогрета — в нее должны быть добавлены ещеи благовония. Она взяла его за руку и поднесла его ладонь к своей щеке:

— Потрогай… Разве эта кожа не нежнее шелка? Ну, а все моетело еще нежнее… — Она соблазнительно улыбнулась ему, показав белые мелкиезубки.

— А еще что?! — заревел он. О, от нее нельзя отвести глаз!Она самая красивая женщина из всех, которых он видел в жизни! Это золото,слоновая кость и аквамарины… Он никогда не желал женщины столь страстно, какжелает эту! Да, бесспорно, терпение не относится к его природным добродетелям,но он выдержит эти проклятые три дня: он хочет испытать все, на что она способна.Потом он возьмет свое… Об эротических талантах Рабынь Страсти ходили легенды —и вот одна из них в его руках! Он с трудом сдерживался…

— Моя служанка, гадкая девчонка, сбежала, когда твои людипохищали меня из сада князя. Мне нужен кто-нибудь для услуг, — сказала Зейнаб.

— Я пришлю тебе женщину… — быстро ответил он, желаядоставить ей удовольствие.

— Нет! Нет, нет и еще раз нет! — вновь возмутилась Зейнаб. —Что знают эти тупые крестьянки о том, как надлежит прислуживать женщине моегоранга? Нет, пришли Инигу. Эта по крайней мере сообразительна и поймет моиприказания. А для твоих воинов ты подыщешь другую утеху. — Тут Зейнабхихикнула:

— Ну не уморительно ли, Али Хассан? Родная сестра князяМалики будет прислуживать Рабыне Страсти — той самой, которую он обучалкогда-то!

Он хмыкнул:

— Ты умная шлю… Ну-ну, хорошо, моя красавица! Я отдаю тебеИнигу для услуг.

Она вознаградила его обворожительной улыбкой:

— А где мои покои, Али Хассан? Мне нужна ванна, пища, апотом я должна поспать.

— Ты останешься здесь, со мною! — медленно выговорил он.

— Нет! Нет, нет и нет, Али Хассан! — воспротивилась Зейнаб,но голосок ее звучал уже нежнее. — У Рабыни Страсти непременно должны бытьотдельные покои! Мои приготовления не займут много времени, но никто не долженменя видеть. Я должна быть надежно укрыта от посторонних глаз — и даже оттвоих, Али Хассан. Зато потом, когда меня будут провожать в твой шатер, чтобы яподарила тебе блаженство, или ты станешь навещать меня — все в лагере простолопаться будут от зависти, сам ты — от гордости.., а член твой — от желания. —Она нежным взором глядела в его черные глаза, из последних сил сдерживаясь,чтобы не захихикать. Да этот дикарь сейчас, на этом самом месте, и впрямьлопнет от желания овладеть ею! Она начала свою рискованную игру с цельюудержать его от немедленных на нее посягательств, но не знала, как он отреагирует.Ее изумило, насколько легко оказалось обвести вокруг пальца этого злодея! Досего момента, пожалуй, она не до конца понимала, как много значит слава РабыниСтрасти!