— Кто ты? — спросила она по-арабски, надеясь, что свистветра не заглушит ее слов.

— Али Хассан, — лаконично ответил он.

Зейнаб почти восхитила храбрость этого человека. Это былопочти безумство — ворваться в сад самого князя Малики и похитить Рабыню Страсти,принадлежащую посланнику калифа. Ну, теперь-то она выяснит, жива ли Инига! А ужкапитан сакалибов быстренько отыщет лагерь Али Хассана. Она видела на обочинедороги людей, которых бешено мчащиеся кони чуть было не сбили с ног. Навернякаони сообщат властям… Она подумала, что, скорее всего, это и впрямь для нееопасно, но почему-то не испытала страха.

Бешеная скачка продолжалась несколько часов, в течениекоторых Зейнаб, как могла, примечала путь — и вот острое зрение помогло ейразличить очертания лагеря — бандиты раскинули его в одной из высокогорныхлощин. Черные шатры схоронились промеж скал и были почти неприметны. Али Хассаностановил коня подле самого просторного из шатров и бесцеремонно сдернул своюдобычу с седла взмыленного коня.

Зейнаб чудом удалось приземлиться на ноги, не уронив своегодостоинства, хотя от резкого толчка ее затекшие ноги чуть было не подломились вколенках. Зейнаб с усилием выпрямилась. С показным спокойствием она пригладиласпутанные ветром волосы и стряхнула дорожную пыль со своего сиреневого кафтана.

— Пошла в шатер! — рявкнул Али Хассан и рывком втащил жертвувнутрь.

Она стряхнула его руку.

— Ты оставишь синяки на моей нежной коже, Али Хассан! —холодно сказала она. — Если ты хочешь получить за меня хороший выкуп, тообращайся со мною как подобает! Иначе Нази будет весьма недоволен.

— Что-о-о? Выкуп? — Али Хассан оглушительно расхохотался,сорвав с лица черный платок. — На черта мне нужен выкуп! Ты ведь Зейнаб, РабыняСтрасти, так?

Она с достоинством кивнула:

— Да, это я. — Взгляд ее привлек шрам на его лице, сбегающийот наружного угла правого глаза к уголку губ и вниз по подбородку. Это быластарая рана. Во всем же остальном он был весьма привлекателен, хотя черти еголица были чуть резковаты.

Он приметил заинтересованность в ее глазах и ухмыльнулся:

— Слава о твоей красоте донеслась и в нашу глушь…

Мне приятно, что твой райский садик, взлелеянный такимисадовниками, как князь Малики, Хасдай-ибн-Шапрут и сам калиф Кордовы, приметвскоре моего взмыленного жеребца!

В груди Зейнаб словно шевельнулась острая льдинка, но оназнала, как никто, что обнаружить страх перед мужчиной — это верное поражение.

— Ты можешь взять меня и силой, конечно, — спокойно отвечалаона. — Но тогда ни за что не узнаешь, на какие чудеса я способна, Али Хассан. Яведь не простая наложница, которую, запугав, можно принудить отдаться… Неужелиты и вправду решил, что по одному лишь твоему приказу я распахну тебе ворота вмой райский сад? — Она рассмеялась, несказанно изумив Али Хассана, и продолжалав том же тоне:

— Ты похитил меня у человека, стоящего лишь на ступень нижесамого владыки Аль-Андалус. Не думаешь ли ты, что он загонит тебя, словнодикого зверя, и уничтожит? Я ведь подарена Нази самим калифом, от которого родиладитя!

— Но они не устремились на поиски Иниги… — отвечал АлиХассан.

Зейнаб проницательно взглянула на него — нет, Али Хассанположительно простак…

— Похитив Инигу, ты одним этим обесчестил ее. И уже не имеетзначения, надругался ты над нею или нет, хотя, вне сомнений, ты это сделал… Она— княжеская дочь, жена и мать. Ты попрал ее добродетель, похитив ее. А я —Рабыня Страсти, Али Хассан. Меня ты этим не обесчестишь и не опозоришь. Кстати,жива ли она еще, или твои нежности оказались для нее смертоносны?

— Жива… — коротко ответил он, поставленный в тупик еебесстрашием. Никогда еще не встречалась ему женщина, не убоявшаяся его грознойсилы, — может быть, кроме Хатибы… Но та любила его, или, по крайней мере, онльстил себя надеждой…

— Я должна ее видеть, прежде чем мы обсудим условия нашеговозвращения в Алькасабу Малику, — храбро сказала Зейнаб. — Я же подарю тебеодну ночь таких наслаждений и восторгов, каких ты прежде ни с кем не изведал,Али Хассан. Но лишь в обмен на эту услугу.

Али Хассан искренне рассмеялся. Теперь она явно егопозабавила:

— Клянусь Аллахом, женщина, ты бесстрашна, словно дикаяльвица! Если ты и впрямь ублажишь меня, я возьму тебя в жены. Каких сыновей мыродим с тобою, бешеная!

— Ты искренне считаешь, что я соглашусь провести остатокмоих дней в этом шатре в мрачных горах? — издевательски спросила она. — У меняв Кордове есть собственный дворец.

— Не переживай, моя красавица, — сказал он. — Вся АлькасабаМалика падет к моим ногам — стоит лишь мне расквитаться с Каримом-ибн-Хабибом!Он однажды посягнул на то, что принадлежало мне. Теперь же я уничтожил почтивсе, что было ему дорого, и присвоил то, что уцелело. И тебе не придется жить вэтом жалком жилище, которое ты называешь дворцом. Я выстрою для тебя настоящийдворец из самого лучшего белого мрамора с резными колоннами и висячими садами,и жилище твое посрамит Мадинат-аль-Захра!

— Хвастаться легче всего, Али Хассан, — саркастическиулыбнулась она. — Помни, что я не только видела Мадинат-аль-Захра, но и жилатам! Город строился многие годы — и строительство все еще не завершено! Но,может быть, в твоем распоряжении есть бутылка, а в ней джинн, который за ночьвозведет для тебя дворец?

— Если ты подаришь мне наслаждение, которое, как говорят,способна дать мужчине лишь Рабыня Страсти, я дам тебе взамен все, чего тытолько пожелаешь. Клянусь бородою пророка! — торжественно объявил Али Хассан.

— Проводи меня к Иниге, — сухо ответила она.

— Прекрасно, — гадко хмыкнул Али Хассан и повел ее черезвесь лагерь к маленькому черному шатру.

Войдя туда, она увидела, что внутренность шатра разделена надве части выцветшей полупрозрачной занавесочкой. Когда глаза ее привыкли ктемноте, она разглядела фигуру, стоящую за занавеской в углу шатра. Это былаженщина, и она была обнажена.

Али Хассан схватил Зейнаб за талию, не позволяя ейсдвинуться с места, а другой рукою зажал ей рот.

— Молчи! — тихо приказал он ей. — И смотри. — И увлек ее всамый темный угол, откуда они могли видеть все, оставаясь незамеченными.

В шатер вошел мужчина и направился прямо туда, где вожидании застыла женская фигурка. Она тотчас же вышла из призрачного своегоукрытия, налила воды в кувшин и навлекла из-под одежд половой орган вошедшего.Вначале она тщательно омыла его, а затем, склонившись на колени, взяла его врот, чтобы возбудить. Когда же член мужчины напрягся и увеличился в размерах,женщина промолвила тоненьким птичьим голоском: