Они вышли, и Вера, не выдержав, опять припала к его губам.

– Подожди, родная, подожди, милая, – успокаивал свою невесту Иван, чувствуя ее болезненную растерянность. – Я не знаю, как помочь тебе, но если постараться, то можно избежать жутких последствий. Во-первых, сейчас мы пойдем увеличивать наши костры и бросать в них дымовые шашки.

– Я пойду с вами!

– Нет! Побойся Бога. Слушай меня внимательно и делай все так, как я тебе скажу! Сбрось свою куртку, надень золотистую безрукавку, которую я тебе подарил, и ложись в постель. Солнце не должно касаться тебя своими жесткими лучами, иначе ты опять потеряешь сознание. Пойми, с таким диагнозом пришельцы не возьмут тебя на космоплан.

– Почему?

– Им нужны здоровые, наполненные земной энергией люди.

– Ваня, не оставляй меня. «Айвазовский» и Майкл без тебя справятся.

– Вера, пойми, сейчас каждая секунда дорога! Надо бросить в костры дымовые шашки и увеличить огонь в несколько раз. «Айвазовский» перепил, а профессор разваливается на ходу. Основная работа теперь будет на мне.

– Я с вами пойду!..

– Не вздумай! По-видимому, солнце уже знает, что родника нет. Надень безрукавку и ложись в постель. Если солнце знает, что родник исчез, покоя на Земле никому не будет. Ему не понравится, что люди после исчезновения родника… его земные дети лишились человеческих душ. Оно сразу зубы покажет. В том числе и пришельцам. Оно всех зацепит.

– Каким образом?

– Оно сократит магнитосферу Земли до таких размеров, что проникновение ультрафиолетовой и рентгеновской радиации увеличится в сотни раз. Для человека это беда. Для пришельцев тоже. Они, как и мы, – продукт биосферы. Может быть, не Солнца, а другой звезды, но биосферы.

– И что делать?

Иван Петрович молчал. Крыльцо дома находилось с северной стороны сруба, и тенистая, еще прохладная завийка, сделанная из рудовой сосны, еще не была охвачена лучами солнца. Свежая прохлада деревянного сруба успокаивала мысли и остужала разгоряченную плоть влюбленных.

– Вера, ты меня тоже. прости. Ты видишь, что в суземье не я хозяин, – тихо сказал Иван. – Я его житель, который пытался спасти этот цветущий клочок Земли. Ты не представляешь, как я привязался к его кочующим бессмертным душам. Мне страшно подумать, что я лишусь их.

– Ванечка, миленький мой. Мой бесстрашный лесной муравей. Мы уже говорили об этом. У тебя другого выхода нет. Ты жертва материальной цивилизации, у которой одна цель – поиметь бабки от целебного родника. Выкачать из него святую воду. А то, что в нем бывают какие-то необыкновенные духи, это понятно единицам, верящим в разум космической мудрости. Это понятно совсем не тем людям, которые создавали на Земле монархию, социализм, демократию, а совсем другим. Тем, которые несут свет своего сердца подобно солнцу, независимо от системы, в которой они живут. Которые выражают свои мысли коротко и ясно, без социальной зависти и душегубства. «Да здравствует Солнце, да скроется тьма!».

– Александр Сергеевич Пушкин.

– Он самый. Но таких людей очень мало. Они эксклюзив… В основном, как говорит профессор, Землю оккупируют человекообразные, с сердцем компьютерной мышки. Неважно, куда и зачем бегает мышка. Главное, что она собирает большую информацию, а кому она попадет, в когти к элитной кошке или в пасть федерального или коммерческого крокодила, ей все равно. Такая мышка тебе не нужна. Забудь про земную ось, Иван Петрович, и про космический разум, земных духов тоже забудь.

– Я боюсь и тебя потерять, радость моя, – неожиданно перебил Иван и уткнулся в ее грудь. – Родник мудрости всегда помогал мне в самых сложных решениях. Он знает солнце больше, чем я. Ему было известно, как спасаться от вездесущей энергии, этой безжалостной, но творящей жизнь звезды. Верушка, я боюсь за тебя!

– А я за тебя, Ваня! Может, солнцу и в самом деле нужна эта земная ось, связанная с человеческими душами? Может, она нужна ему, как нам воздух? И жаль, что не инопланетяне, а мы с тобой разрушили ее. Очень жаль.

– Но зачем размахивать кулаками после драки. Неужели инопланетяне кинут нас?! Боже мой. Мне страшно становится. Мы оказались между двух огней. Если наши поступки перевести на язык современных перевертышей, то мы с тобой и «Айвазовский» стали исполнителями жуткого разрушения. Инопланетяне как бы заказчики, а мы исполнители. Если это так. То они, узнав, что родник уничтожен, больше не появятся на Земле.

– А зачем тогда они приглашают тебя на работу, может, заманить решили?

– Нет, радость моя, – вдруг твердо сказал Иван и опять закурил. – Если они кинут нас, то солнце их тоже кинет. Вот что, друг ты мой сердешный, я предлагаю сжечь деньги, которые они дали нам за уничтожение родника.

– По-моему, деньги ничего не изменят.

– Я знаю солнце. Может быть, не так подробно, но кое-что знаю. Оно не любит, когда мы работаем только за деньги и против своей воли. И если скрываем это или лжем, называя свою каторжную работу призванием, то солнце все равно узнает об этом и накажет нас.

– А как же рабы в древнем Риме?

– Солнце и рабов наказывает… Особенно тех, которые не ищут выхода из рабства. Рабы, к сожалению, и сейчас есть, только в такой красочной упаковке, что порой трудно разобраться, где рабы, а где господа, а порой и богатый господин похож на жалкого раба. Потому что он тоже раб, только не рабовладельца, а денег. Но любой раб, познавший теплоту и радость солнца, а также искренней, непродажной любви, намного счастливей и краше самого богатого монстра, лишенного теплоты Вселенной, ее мудрости. Так что солнце наказывает мошенников, а не рабов.

– Но, Ваня, пойми, тринадцать тысяч зеленых – это не шутки. За такие бумажки с меня кожу сдирали и заставляли неделями вылизывать то, что вызывает отвращение и тошноту..

– Не говори сейчас об этом. Вещи своими именами будем называть там, на Одиссее, на другой планете, на которую есть надежда. Здесь уже поздно.

– Может, ты деньги своей бабушке подаришь? Она хоть и старая, но живая еще.

– Каким образом? И потом – их у нее все равно растащат, разворуют, а может, просто отберут..

– Ну что ж, давай сожжем деньги. А Майкл их отдаст?!

– Конечно. Он сейчас все отдаст, лишь бы улететь. Но, Вера, пойми меня, про деньги я сказал от безысходности, сжигай их в самом крайнем случае. Если тебе будет очень плохо и ты почувствуешь, что ощущение горницы начинает покидать тебя, это первые признаки того, что солнце сильно изменило магнитосферу Земли, и самые бурные ее проявления здесь, на стыке обители человеческих душ. Только в этом случае заставь себя и сожги деньги. Когда я был безрассуден и в сильную грозу попал под молнию, меня здорово отбросило в сторону, но не убило. У меня в кармане тогда гроша не было. Об этом случае я рассказал одному мудрецу у родника вечности. И слова его запомнил на всю жизнь. Он мне сказал, что солнце не любит, когда люди разбрасываются деньгами и думают, что каждому человеку их деньги принесут счастье. А еще больше солнце не любит, когда роскошь и богатство греют душу человека больше, чем природа и ее взаимная любовь. «Солнце нищих любит», – помню, очень грубо, но с какой-то искренней болью сказал мудрец, видимо, зная, что души нищих греет тепло земли и солнца, а не деньги, которых никогда не хватает.