что практически все члены Президиума ЦК так или иначе вызывали раздражение главы государства своими деловыми качествами, над ними всегда довлела угроза лишения занимаемых ими постов, что в свое время сыграло решающую роль в смещении самого H. С. Хрущева. Более того, «объяснение кадровых перестановок в Президиуме ЦК КПСС борьбой H. С. Хрущева с оппозиционно настроенными к его деятельности как отдельными членами руководства, так и различными группировками не находит документального подтверждения» в источниках. В Президиуме ЦК в этот период, после разгрома «антипартийной группы», «никаких группировок с четко выраженными целями не существовало», поскольку сам H. С. Хрущев «культивировал соперничество внутри Президиума ЦК, сталкивал между собой его членов, и даже незначительное сближение позиций по решению рабочих вопросов или возникновение дружеских отношений решительно пресекал, в том числе при помощи организационно-кадровых перестановок».

Новая крупная рокировка в самых верхних эшелонах власти произошла уже 4 мая 1960 года на очередном Пленуме ЦК[648]. Правда, на сей раз ее жертвами стали сразу несколько человек. Во-первых, по вполне понятным причинам из состава Президиума ЦК КПСС были выведены Н. И. Беляев и А. И. Кириченко и новыми полноправными членами высшего партийного ареопага стали сразу три кандидата в члены Президиума: первый заместитель председателя Совета Министров СССР А. Н. Косыгин, Первый секретарь ЦК Компартии Украины Н. В. Подгорный и председатель Совета Министров РСФСР Д. С. Полянский.

Во-вторых, в отставку с должностей секретарей ЦК были отправлены сразу пять человек: А. И. Кириченко, А. Б. Аристов, Н. Г. Игнатов, Н. П. Поспелов и Е. А. Фурцева. Конечно, отставка А. И. Кириченко была уже чистой техникой, а вот отставка других секретарей ЦК вызвала немало кривотолков. Как считает тот же А. В. Сушков, H. С. Хрущев был не только крайне недоволен работой всего Секретариата ЦК, обстановка в котором стала постепенно выходить из-под его контроля, но и тем, что внутри самого Секретариата возникла «группа Н. Г. Игнатова», в состав которой, помимо его самого, входили А. Б. Аристов и Е. А. Фурцева. Их кабинеты на Старой площади в здании ЦК находились на одном этаже, они довольно часто собирались вместе и за обедом, и в нерабочее время, обсуждая многие текущие вопросы и вырабатывая общее мнение по многим проблемам, которые затем обсуждались на Секретариате ЦК. Кроме того, Первого секретаря ЦК явно напугала позиция этой троицы на заседании Президиума ЦК 24 ноября 1959 года, когда они «единым фронтом» выступили в поддержку главы КГБ И. А. Серова[649]. Поэтому Н. С. Хрущев, всегда очень настороженно относившийся к сближению членов высшего руководства, особенно после разгрома «антипартийной группы», решил освободить их от обязанностей секретарей ЦК и развести по разным ведомствам. В результате Николай Григорьевич Игнатов, страдавший «наполеоновским комплексом» и мнивший себя новым лидером страны, был назначен одним из заместителей председателя Совета Министров СССР, Аверкий Борисович Аристов был временно оставлен в должности первого заместителя председателя Бюро ЦК КПСС по РСФСР, а Екатерина Алексеевна Фурцева вместо Н. А. Михайлова, который был отправлен послом в Индонезию, была назначена министром культуры СССР. При этом все трое пока что сохранили и свое полноправное членство в Президиуме ЦК. Помимо этой «грешной троицы», как бы в довесок, с поста секретаря ЦК был снят и Петр Николаевич Поспелов, которого мягко переместили на должность директора Института марксизма-ленинизма при ЦК КПСС. Хотя обстоятельства его отставки до сих пор не совсем понятны, но, вероятнее всего, она была связана с кознями М. А. Суслова и его клевретов в идеологических структурах аппарата ЦК. При этом сам H. С. Хрущев, поясняя членам ЦК столь масштабное сокращение числа секретарей ЦК, дословно заявил: «Секретариат слишком объемистый, удельный вес в Президиуме большой».

В-третьих, к удивлению многих, на место пяти отставников в Секретариат ЦК пришел единственный секретарь ЦК Фрол Романович Козлов, занимавший пост первого заместителя председателя Совета Министров СССР. Его перевод в аппарат ЦК многие историки (А. В. Пыжиков, Р. Г. Пихоя, А. В. Сушков[650]) связывают с тем, что скороспелая ликвидация должности второго секретаря ЦК крайне негативно сказалась на работе всего аппарата ЦК, поскольку далеко не все секретари ЦК были способны в полной мере справиться с этой важной ролью, а коллективное курирование важнейших отделов ЦК, что ранее было исключительной прерогативой второго секретаря ЦК, грозило выходом этих отделов из-под их повседневного контроля. Поэтому Н. С. Хрущев, идя вразрез с принятым всего полгода назад Постановлением Президиума ЦК, в июне 1960 года решил вновь официально утвердить пост второго секретаря ЦК, возложив эту роль именно на Ф. Р. Козлова. При этом его обязанности по правительству H. С. Хрущев передал А. Н. Косыгину, позиции которого в высшем руководстве страны тоже резко усилились. Одновременно новым председателем Госплана СССР и зампредседателя Совета Министров СССР был назначен Владимир Николаевич Новиков, а И. И. Кузьмин снят с поста главы Госнаучэкономсовета Совмина СССР и отправлен послом в Берн.

Судя по воспоминаниям ряда очевидцев, в частности того же В. Н. Новикова[651], после смещения А. И. Кириченко именно Ф. Р. Козлов сразу сосредоточил «практически всю власть в своих руках». Правда, теперь он уже значительно меньше влезал в повседневную хозяйственную работу и брал на себя только крупные вопросы и жесткий контроль за исполнением решений Президиума и Секретариата ЦК. Надо сказать, что фигура Ф. Р. Козлова до сих пор вызывает самые горячие споры. Сам В. Н. Новиков, больше двадцати лет проработавший заместителем председателя Совета Министров СССР, с глубоким уважением отзывался о его деловых качествах и решительности, умении найти подход к людям, но при этом отмечал его грубость и то, что «ради карьеры он мог пойти на многое». Аналогичную оценку Ф. Р. Козлову давал и сын лидера страны С. Н. Хрущев, который, отмечая его немалый управленческий опыт и умение быстро «ухватить суть дела», писал, что «в тот момент он полностью, даже в мелочах, шаг за шагом, следовал линии отца»[652]. Однако очень многие его «соратники», в том числе А. Н. Шелепин, В. Е. Семичастный и А. И. Микоян[653], напротив, очень негативно оценивали интеллектуальные, деловые, личные и моральные качества Ф. Р. Козлова. И именно эта негативная оценка затем стала превалировать буквально во всей исторической литературе[654], хотя изредка высказывались и иные, положительные, оценки его личности и деятельности, например в работах А. В. Сушкова и Г. И. Ханина, которые считали его крупным государственным деятелем и действительно способным управленцем[655].