— А можно, я тебе помогу? — спросила Наталья.

Ганна немного помолчала, а потом ответила:

— Тебе можно.

Из чего Галя поняла, что ей участвовать в этом нельзя, и нисколько не обиделась, наоборот, чувствовала гордость за свою мать.

Прошло несколько дней. Состояние Степана заметно улучшилось, он уже свободно владел руками и даже самостоятельно ел. Ноги пока не слушались и, несмотря на все усилия Степана, не мог даже сидеть, но никто не унывал, все верили, что теперь все будет хорошо, и действительно, к концу следующей недели Степан уже мог шевелить пальцами ног и уверенно сидел на кровати. К нему часто заходили сыновья, они с дедом делали ремонт в доме и обращались к отцу за советами, рассказывали, что уже сделано, и обсуждали предстоящую работу. С ними приходил дед, но в их рабочие разговоры старался не вмешиваться, только наблюдал со стороны и радовался за внуков и сына, правильно воспитывающего их. Ребята много работали, но всегда находили время сходить с сестрами и дедом в лес на прогулку или по грибы, а то и на рыбалку или просто на речку, купаться и загорать, сестры очень любили плескаться в воде.

Дочурки часто навещали Степана и когда они приходили, тишина просто исчезала. Несмотря на предостережения матерей, которые они через минуту напрочь забывали, девочки наперебой рассказывали отцу свои новости, при этом переживали все события заново, залезали к отцу в кровать и прижавшись к нему делились впечатлениями от событий дня, своими радостями и горестями.

Степан часто вспоминал момент, когда девочек впервые после перерыва пустили к нему. Они робко подошли к кровати, очевидно, его болезненный вид сдерживал всегда оживленных непосед, но через пару минут, особенно после того, как они услышали его голос, все встало на прежние места. Они наперебой рассказывали, как сегодня с дедушкой и братьями ходили в лес и как Андрей нашел большого страшного жука с огромными рогами, как он шевелил лапами. Во время рассказа глаза девчушек округлились от воспоминаний о пережитом страхе.

— Потом он посмотрел на меня злыми глазами, и я испугалась, — понизив голос, прошептала Аня.

— Нет, он на меня посмотрел, — возразила Люда.

— Хорошо, он одним глазом посмотрел на меня, а другим на тебя, и мы обе испугались.

— Да, а потом Виктор взял его рукой и, держа за спинку быстро поднес к нам рогами вперед, мы закричали и убежали от него.

— А как вы закричали? — улыбаясь спросил Степан.

В ответ сестры завизжали, да так, что все взрослые, находящиеся в доме и во дворе, бросив свои дела, заспешили к Степану.

Постепенно, не так быстро, как хотелось, здоровье возвращалось к Степану. Вначале он научился сидеть, потом стоять и наконец, опираясь на жен, впервые вышел на крыльцо. Этот выход потребовал мобилизации всех сил и, дойдя до цели, он тут же сел в заранее приготовленное плетеное кресло. Степан тяжело и часто дышал, на лбу выступила испарина и дрожали колени, но это была победа. С этого дня жизнь изменилась. Степан перестал быть лежачим больным, требующим постороннего ухода, все, что ему нужно было, он старался делать сам и это ему удавалось. Он стремился как можно дольше находиться в движении. Вначале прогулки ограничивались двором, затем маршруты удлинялись, возрастала скорость движения, отступала одышка. Поначалу Степана беспокоил кашель, но по мере очищения легких, благодаря Ганиным отварам кашель отступил, а потом и вовсе исчез. Дышать становилось все легче, прошла боль в груди. Вскоре Степан мог самостоятельно, опираясь на палку, ходить по двору, даже пытался что-то делать по дому, но быстро уставал и приходилось делать перерывы для отдыха.

Со временем к Степану вернулось давно забытое чувство здорового человека, не ощущающего свое тело. Здоровье Степана с каждым днем восстанавливалось, он стал по мере сил участвовать в ремонте дома, вначале в качестве подсобного рабочего, но постепенно стал руководителем и главным исполнителем всех работ. Жены с любовью и лаской смотрели на возвращающегося к жизни своего дорогого мужа. Как-то так повелось, что они стали жить одной большой семьей. Целыми днями Ганна и Петро проводили во дворе или в доме Степана, к себе домой уходили, в основном на ночь или когда была необходимость, дети же, наоборот, очень любили бывать у бабы с дедом. Девочек привлекали бабушкины грядки трав и ароматных цветов, а особенно им нравились дедушкины сказки, а их он знал много-премного. Завтракали и обедали в основном все вместе, а вот ужин, где бы кто ни был и что бы ни делал, все собирались в доме Степана, садились за большой стол. У каждого было свое место, во главе стола было место Петра, Степан сидел напротив, Галя и Наталья Сидели рядом со Степаном, обе вместе подавали на стол и убирали после обеда посуду. После ужина вся семья долго сидела за столом, обсуждали злободневные вопросы, строили планы или просто разговаривали ни о чем. В этих семейных посиделках участвовали не только взрослые, но и Виктор с Андреем, правда, они больше слушали, а свое мнение высказывали только, если к ним обращался отец, девчушкам это было неинтересно, они после ужина уходили в свою комнату и там занимались своими девчачьими делами.

Приближалась осень, надо было решать вопрос со школой. В их деревне когда-то была своя школа. Потом ее закрыли. В настоящее время деревенские ученики, а их было всего два человека, ходили в школу, правильней сказать обучались в школе соседнего села. Во время учебного года они жили там у родственников, а на каникулы возвращались домой. У семьи Ганны и Петра родственников в том селе не было, надо было что-то придумать. На семейном совете не раз обсуждали эту проблему и наконец придумали. Ганна предложила снять в селе комнату для мальчишек и пусть они там живут, а раз в неделю по очереди их будут проведывать родители, отвозить продукты и все такое. Всем это предложение понравилось, кроме ребят, они категорически не хотели жить отдельно от семьи и согласны были ходить каждый день в школу и обратно пешком. Взрослые как могли убеждали парней, что это невозможно, что до школы восемь километров, а туда и обратно шестнадцать, и при хорошей погоде на эту дорогу нужно