привела свою стражу в священную рощу за день до обряда, и только умение королевы Паксима быстро мыслить не позволило напряжению вырваться наружу.

Поэтому по мере приближения сто третьего Обряда Солнца каждая делегация серьезно задумалась о том, как лучше подготовиться к борьбе с насилием. Каждая королева беспокоилась, что такие меры станут самоисполняющимся пророчеством, но все равно каждая королева готовилась. Так и случилось: эти обряды стали известны как Обряды Кровавой Руки, но не по той причине, которую могла предвидеть каждая из пяти королев. И никакие приготовления свит не предотвратили бы той крови, которая пролилась, когда начались эти нечестивые обряды.

На этот раз, когда королевы собрались в священной роще, чтобы вкусить вишен, Верховная Ксара выставила у входа в рощу стражу, чтобы туда не вошел ни один королевский стражник. Она сама решила не иметь королевской стражи, и арканская королева сделала тот же выбор; но королевские стражи Паксима, Скорпики и Бастиона подчинились требованиям своих хозяев. Все три группы расположились на траве, притворяясь безучастными, и бросали друг на друга коварные взгляды, не убирая рук с рукоятей своих мечей.

Как только они вошли в рощу, в воздухе повисло напряжение. Королевы не разговаривали и даже не смотрели друг на друга. Они ели молча, уходили поспешно. Но таким образом сохранялся мир и соблюдался ритуал.

Страх и ужас, сопровождавшие эти обряды задолго до того, как стало известно об их опасности, по-разному проявлялись среди жителей Королевств. Сестиане, как правило, проводили больше времени в молитвах, вознося мольбу за мольбой к Святой, чтобы она сочла жертву следующего дня достаточной и девочки смогли, наконец, опять рождаться. Скорпиканки держались более скромно, чем обычно, и только трое из делегации тайком предавались утехам, тогда как годами раньше так поступали все, кроме королевы. Тем не менее не все скорпиканки придерживались того же мнения. Воительница восемнадцати лет по имени Азур предавалась утехам с такой энергией и энтузиазмом, что, по меньшей мере, дюжина молодых мужчин и несколько молодых женщин впоследствии утверждали, что спали с ней в Священном Городе, и лишь немногие из них лгали.

Две самые юные девочки, оставшиеся в Пяти Королевствах, родившиеся в самый последний день перед Бездевичьем – четвертый день четвертого месяца – присутствовали в городе Сестии на третьем Обряде Солнца. Им было четырнадцать лет, они стояли на пороге женственности. Скоро в Пяти Королевствах не останется ни одной девочки. Все они, даже самые юные, станут женщинами.

Одна из них, Эминель, въезжала в город в пышно убранной карете королевы Арки, разглядывая тело мертвой королевы и колдунью, которая управляла телом, и страшась момента расплаты, о котором знала лишь она одна.

Другая, Оливи, была привезена в город, чтобы умереть. Ее выбрали согласно жребию, который бросали меж сестианок в возрасте четырнадцати лет, и привязали веревками к костяному ложу, а ее шею поместили в желоб, чтобы пролитая кровь попадала на зерно, благословляя урожай следующего года и воздавая почести Святой.

Однако именно Оливи первой поняла, что Обряд Солнца пошел не по плану.

После танцев, когда ее крепко привязали к костяному ложу, жертва увидела приближающуюся Верховную Ксару. Ее профиль был благородным, а осанка – властной. На ней были тончайшие одеяния цвета шафрана, легкие, как шепот, утяжеленные лишь витиеватой вышивкой – повторяющимся узором из бараньих рогов, опоясывающим шею, запястья и подол.

Верховная Ксара Согласия пересекла помост и сначала склонилась над мальчиком, проверяя и перепроверяя его узы. Она поглаживала каждую петлю веревки с почти чувственной осторожностью. Оливи отвернулась. Что вообще может твориться в голове у этой женщины? Та смотрела на них обоих, девочку и мальчика, с чем-то похожим на нежность, на заботу. Как могло показаться, что она их любит? Через несколько минут она убьет их своими руками. Похоже, Ксара могла любить и одновременно убивать их.

Оливи поняла, что она точно умрет. Теперь пути назад не было. Не помогут ни развязанные узлы, ни помилование бога в последнюю минуту. Пока она будет привязана здесь, ее будут колоть, убивать, пускать кровь. Ее кровь смешают с семенами кукурузы будущего года и оставят под открытым небом высыхать. Всю долгую зиму эта кровь должна была лежать в ожидании, подобно семенам, которые она покрывала, полная невидимых возможностей. Весной, когда кукурузу высаживали и поливали, лаская ее часами и днями солнца, она, наконец, раскрывала свой потенциал.

Ее кости сожгут и рассеют над землей, чтобы накормить растущие растения, когда те взойдут. Месяцы спустя после ее смерти, после того, как ее тень ускользнет через врата в Подземье, она станет лишь кровью и костями без духа, – таково было ее будущее. Мать не спасла бы ее, никто не смог бы помочь ей. Здесь, сейчас, когда солнце готовилось взойти, а в темноте за горизонтом дышал хор из тысячи зрителей, она чувствовала, что ее ждут. Земля жаждала ее смерти.

– Подойдите, – мягко позвала Верховная Ксара, но не ее. – Проверьте узы. Узрите.

Эти новые фигуры – королевы, поняла Оливи – нависали над ней. Седовласая женщина в царственном пурпуре, воительница с суровым взглядом в кожаных одеждах, писарь в мантии ученого, женщина под капюшоном, в темном бесформенном одеянии. Единственное, что их объединяло, – это абсолютная власть.

Поочередно ее касались руки. То легко поглаживая, то яростно дергая. У той, что в капюшоне, руки были жесткими и какими-то восковыми, казалось, она лишь проводила тыльной стороной ногтей по узам Оливи. Так ли это было принято, девочка не знала, но любопытство отвлекало от гудящего, преследующего ее страха. В просторе за гранью рассеянности лежала лишь окончательная уверенность в смерти.

– Вы довольны? – громко произнесла Верховная Ксара.

– Да, – раздалось несколько голосов, ни один из которых не звучал внятно.

Должно быть, был подан какой-то сигнал. Снова прозвучал горн, призывая к вниманию, чистый и сильный звон в ясном, прохладном предрассветном воздухе.

– Королева Паксима, дипломат и посредник, – сказала Верховная Ксара.

– Да.

– Привела ли ты всех пять королев со всего известного мира, чтобы они исполнили свои роли сегодня?

Голос женщины звучал гордо и решительно.

– Привела.

После паузы жрица произнесла:

– Королева Бастиона, писарь нашего священного обряда.

– Да, – раздался поблизости молодой голос.

– Готова ли ты записать все то, что сегодня произойдет?

– Готова.

– Королева Скорпики, полная боевого духа и силы.

– Да, – в этом голосе звучала безусловная ярость, нотки вызова, которых она не слышала ни у одной из других, как будто голос женщины был выкован из железа.

Верховная Ксара спросила ее:

– Принесла ли ты священный клинок Святой для священного обряда, который сегодня ждет нас?

– Принесла.

Оливи снова открыла глаза,