объяснения мне приходилось урывками, поскольку к тому времени маги звонили мне уже практически непрерывно.

Первой позвонила Осадько — чтобы заявить, что инцидент исчерпан и что мне надлежит незамедлительно доставить образец (она так и сказала: «образец») на перевалочный пункт «Клыки вервольфа». Я сказал «Угу» и дал отбой. Сразу после Эммы Борисовны меня вызвал Пек и предостерёг, чтобы я ни в коем случае не подпускал нимфу к Внешней границе ближе, чем на полкилометра, потому что в противном случае все решения уравнения Лёжева становятся чисто мнимыми и никто не знает, во что это может вылиться. Я поблагодарил молодого волшебника и положил трубку. Следующим позвонил Ерёмин и в грубых терминах объяснил, что друидка жрёт энергии, как эскадрилья Горынычей, и что, если мы не надумаем сдаться, нам придётся иметь дело с Опергруппой. Я наорал на него и отключился. Васевна передала туристке привет и красочно описала, какой замечательный выговор устроил всем Аполлон Артамонович — не припомню, чтобы когда-либо она была настолько счастливой. Расколдованный Юрий звонил, потому что ему было скучно. Кузьмин очень хотел поскандалить. Осадько взывала к моей чести волшебника. Ерёмин был в бешенстве. Захаров орал. Пек говорил в таких терминах, что я ни слова не понял. Глушко истерил. Влад над чем-то смеялся. В конце концов, когда на экране высветился номер шефа, я трухнул и отключил телефон от греха подальше. После этого мы вернулись домой.

Василиса ждала у калитки — похоже, заходила во двор, но при нашем приближении вышла встречать. Под неприязненным взглядом друидки я провёл свою коллегу на кухню, где мне было поведано следующее.

Во-первых, я был дураком, но дураком чертовски удачливым, поскольку смог подорвать авторитет Эммы Борисовны не только как человека, но и как главы теоретического отдела: кое-кто (Василиса хихикнула) уже называл исход Димеоны Миянской из Сказки эффектом Коробейникова, чем приводил в бешенство весь Магистрат. Во-вторых, моё положение было шатким, но не безнадёжным — во всяком случае, пока: приняв на себя заботу о девочке, я, по словам моей сменщицы, взял магов за яйца, и применить ко мне меры сейчас значило бы для них ещё больше осложнить ситуацию. Впрочем, оснований думать, что такое положение дел продлится долго, не было: Управление прорабатывало легальные механизмы, и возвращение контроля над жрицей было делом дней, если не часов.

Я слушал вполуха, ожидая, когда Василиса дойдёт, наконец, до главного: то, что волшебства не существует за Внешней границей, знал даже я, и Димеонино путешествие выглядело, мягко говоря, неувязкой. Чародейка похвалила меня за вопрос — по её словам, над ним ныне бились лучшие теоретики, и, хотя детали ещё оставались делом времени, общая картина вырисовывалась уже сейчас.

Вывести персонажа из Сказки невозможно, это известно всем. Загвоздка была в том, что Димеону я вывел не полностью: какая-то часть неё — или, вернее, какая-то часть представлений туриста о своём персонаже — всё ещё оставалась внутри. Иначе говоря, в глубине фэнтези-сектора образовалась аномалия[1], находящаяся с нимфой в связанном состоянии: одно не могло существовать без другого, и наоборот. Эта причудливая конфигурация была квазистабильной и поддерживалась ценой колоссальных энергозатрат: от зоны Икс к лесной жрице протянулся своего рода энергетический шлейф, описываемый уравнениями Гаусса — Гедельштайера и высаживающий гигакэрроллы в час. Для прекращения безобразия достаточно было накрыть очаг, расположенный северней Сивелькирии[2], но что при этом станет с туристкой, было неясно, и рисковать никому не хотелось. Ответ на мой вопрос о том, почему такой эффект до сих пор не был исследован, оказался внезапно простым: ни один из камней и спичечных коробков, что были пересланы из Сказки за всё время её существования, не обладал индивидуальным сознанием, а гражданские эксперименты на людях были под строгим запретом (проделки студентов не в счёт). Я лишь молча кивнул.

Важных следствий у новой теории было три. Во-первых, Димеона вне Сказки была устойчива, хотя имевшейся в её распоряжении энергии не хватило бы и на самое незначительное колдовство. Во-вторых, она не должна была приближаться к Внешней границе меньше, чем на два километра, и удаляться больше, чем на пятнадцать (числа варьировались, но большинство оценок лежало именно в этих пределах). В-третьих, по энергетической шлейке можно было с большой точностью определить положение юной друидки. Всё это вместе значило лишь одно: нимфа оставалась со мной, но сбежать от магов не представлялось возможным, прятаться было бессмысленно, боеспособность была на нуле, а посему оставалось только надеяться, что кое-кто захочет исследовать новый эффект поподробнее и противостояние с Управлением затянется.

Наконец, Василиса ушла, пожелав нам удачи. Димеона, всё это время караулившая в коридоре, с нескрываемым облегчением захлопнула за ней дверь и, заявив, что хочет спать, решительно начала раздеваться. Я отчего-то смутился и предложил было ей свою кровать в единоличное пользование, но под немигающим взглядом серых глаз быстро сдался и пошёл стелить на двоих. Был не то чтобы уже поздний вечер, но день выдался ужасно волнительным, и вскоре мы уже оба спали.

Проснулся я от того, что кто-то настойчиво колотил во входную дверь. Было утро. Нимфа перепугалась. Я осторожно выглянул в окно кухни — толпившиеся на крыльце люди нисколько не походили на оперативников, к тому же Никиту я знал. Рассудив, что гости, будь они настроены по-боевому, давно вошли бы через окно, я решился открыть.

Визитёры — четверо дюжих парней в рабочих комбинезонах, с саквояжами, с какими ходят электрики, и с мотками кабеля через плечо — представились инженерами Управления. Как выяснилось, их прислала Осадько — посчитав моё очередное «Угу» выражением согласия, магистр распорядилась оборудовать помещение для наблюдения за объектом. Я встал в дверях и заявил, что если кто-то из них и переступит порог этого дома, то только через мой труп. Ребята принялись возмущаться: их сняли с текущей работы, и желание поскорее закончить со срочным заданием было вполне объяснимым. Я твёрдо стоял на своём. Аслан (так звали главу бригады) собрался куда-то звонить, но я в доступных терминах объяснил ему, куда он может засунуть свой телефон, добившись того же эффекта. Попрепиравшись ещё немного, инженеры уже почти смирились с поражением, но тут бригадир вполголоса обронил:

— Эмма Борисовна не будет вами