– Может быть, в новой жизни они так же любят запускать по праздникам воздушного змея? – с улыбкой промолвила она.

– Кто знает, Мари, кто знает. Я очень хочу, чтобы наши мысли оказались материальны. Пусть даже за миллионы световых лет. Но от этого на сердце становится немного легче.

Мне было так хорошо говорить с ней о чем-то важном и сокровенном, о чем я не с каждым мог поговорить, открыться ей, не боясь быть непонятым, и наши совместные рассуждения наполняли меня живительным теплом, дарили спокойствие, и мир, даже если он штормит, уже не казался мне качающейся громадой. Мне казалось, что в этот миг мы соприкасаемся обнаженными душами, и их соприкосновение рождает чистый свет новых галактик.

Вскоре нам принесли обед, и, ощутив аппетитный запах еды еще из коридора, я вдруг понял, что неимоверно голоден. Мне казалось, что еда исчезла с моей тарелки прежде, чем стих в коридоре стук колес раздаточного столика. Марьяна улыбнулась и достала из холодильного шкафа свои съестные припасы.

– Мне Рейнар привез, но я их не трогала. Мне кусок в горло не лез, – рассказала Мари. – Ну что, хочешь угощений из моих рук? – игриво промолвила она и забавно поиграла бровями, а потом аккуратно выудила из прозрачного стеклянного контейнера тонкий ломтик бекона.

Я потянулся к нему, и, съев угощение, зацепил ее пальцы губами. По телу пробежала томительная дрожь. Мне точно это нравится. За беконом был сыр, пшеничная лепешка и ягоды. Стакан прохладного клюквенного морса окончательно взбодрил и прогнал остатки слабости из тела.

Марьяна же, после всех волнений, потрясших ее, наоборот, расслабилась от сытного обеда и захотела вздремнуть, а я с огромным удовольствием лег с ней рядом, слушая ее размеренное дыхание. За окном тихо падал снег и плавно подкрадывался вечер.

Спустя несколько часов Бригитте стало значительно лучше, а теория о том, что даже малая частица крови мага Триумвирата способна нейтрализовать яд химеры, стала еще более обоснованной.

Кажется, выход найден.

Марьяна

Разноцветные йольские огни сияли под крышей дома, освещали сад, и их свет мазками ложился на снег. Красный, желтый, зеленый, оранжевый, фиолетовый… Мне так нравилось из окна созерцать наш сад, убаюканный зимой и укутанный снегом, тронутый кое-где цветными бликами праздничных огней. Но сейчас мне было не до этого.

Калитка оставалась незапертой, то и дело открываясь и впуская во двор очередных гостей. Я еще раз придирчиво осмотрела сервированный стол и, оставшись довольной, направилась в прихожую, чтобы встретить там прибывшую чету Нордвинд – Эрика и Герду. Мы решили с Делайлом совместить новоселье с праздником по случаю главной йольской ночи. После всего, что мы пережили за последнее время, этот Йоль стал особенным, с особым привкусом долгожданного счастья и умиротворения после стольких испытаний. Буквально за считаные дни наш город невероятно преобразился, сбросив с себя печаль и уныние, и ток жизни заструился по венам улиц.

Народ Эсфира ликовал и, отринув отчаяние, вдыхал надежду жадными глотками. И даже скорое приближение кометы никак не могло омрачить светлого ожидания йольских чудес и оживления на улицах. В конце концов, если появление в небе огненного цветка знаменует перемены, то победа над безжалостной болезнью – чем не перемена? В первые дни после того, как Делайл очнулся здоровым, я иногда ловила себя на мысли, что ужас будто въелся в мою кожу, и мне часто хотелось остановиться и заглянуть в его грозовые глаза, чтобы в сотый раз напомнить себе – мы смогли победить этот кошмар, смогли! Нет больше тьмы в родных глазах, есть только грозовое небо.

Через четыре дня после выздоровления Делайла выписали из госпиталя. Я уехала домой на три дня раньше и ждала его в нашей усадьбе. Меня постоянно кто-то навещал, но это не могло избавить меня от томительного ожидания выписки Делайла. Мы с подругами сдали кровь, и на ее основе Мариус вместе с целым штатом коллег-ученых разработал препарат, сохранивший в себе частицы нашей магии. Она и должна была в случае заражения защитить организм от вируса химеры. Как только лекарство было получено, его тут же отправили во все империи Эсфира.

Нешуточные споры вызвал вопрос – применять препарат в случае болезни или для профилактики, не дожидаясь симптомов? На столичном консилиуме целителей было решено, что лучше все же не дожидаться приступа безумия, и через день император подписал указ, которым повелевал всем, кто был в плену у химеры, как можно скорее явиться в госпиталь и под наблюдением целителя принять дозу препарата.

Защитные артефакты, разработанные Делайлом, Совет императоров постановил пока что не снимать. Нам всем нужно еще немного времени, чтобы точно и безоговорочно убедиться – препарат работает. Массовые гулянья, балы и прочие прелести жизни, собирающие толпы народа, пока что оставались под запретом, но император обещал в день появления кометы снять запрет на посещение смотровых площадок.

Среди всеобщего ликования и радости темным пятном оставался тот факт, что Айну с Арианной так и не нашли. Где сейчас скрывались убийцы и что побудило их совершить такое непостижимо жестокое злодеяние? Это обстоятельство несколько омрачало радость и предвкушение праздников, хотя я точно знала, что когда-нибудь, может быть, совсем скоро, мы узнаем всю правду, и правда эта будет ужасной.

И все же я так устала ощущать себя подобно сжатой пружине, что позволила себе на время йольской недели загнать мысли о неминуемом и неизбежном подальше и выдохнула. Домашние хлопоты закружили меня, как снежинку в метели, и оставшиеся до главной йольской ночи дни стремительно пронеслись, а потом так же стремительно полетели первые часы нового года.

В какой-то момент, когда я сидела за роялем, неспешно наигрывая с Делайлом в четыре руки мелодию старинного романса, мои пальцы вдруг замерли над черно-белыми клавишами – я вдруг осознала всю мимолетную красоту и важность ускользающего мгновения: йольская ночь, у нас в гостях собрались самые близкие и родные. Рядом со мной Делайл, он здоров, и с ним все хорошо, его светлые глаза искрятся счастьем, словно через его радужки в наш мир светят миллиарды далеких звезд. Мариус легко кружил Эмилию в танце, рядом с ними танцевали Рейнар и Марэя, Ленар и Алесса. Герда смеялась, пока Эрик что-то говорил ей на ухо, Вианна, Лиаль, Джордано и Тайлир играли в настольную игру. Ириана, поглаживая круглый упругий живот, с аппетитом уплетала салат и улыбалась супругу, который о чем-то ей рассказывал. Фамильяры пожелали порезвиться на свежем воздухе в саду. Я