В этой кутерьме Алексей Ургин проехал во двор Болдина незаметно и вошел в дом. В светлице купец и крестьянин заканчивали трапезу.

– Здоровья вам, люди добрые!

– И тебе того же, – ответил Болдин, подозрительно сощурив глаза. – Кто таков будешь? По одежке видно, что происхождения ты знатного, но платье можно любое надеть.

– Я князь Алексей Дмитриевич Ургин, воевода особой государевой дружины.

Купец и крестьянин переглянулись.

– Вот как? – смягчив тон, воскликнул Болдин. – О роде Ургиных и мы слышали. Только, прости, князь, чем докажешь, что ты тот, кем представился?

Ургин достал грамоту, полученную еще в Москве.

Неграмотный Болдин отдал свиток Воропаеву.

Купец ознакомился с грамотой, поднялся, поклонился.

– Я хоть и не хозяин в этом доме, но прошу к столу, князь.

Болдин понял, что перед ним и на самом деле вельможа, приближенный к самому царю, засуетился.

– Да, князь, проходи. Вот и место тебе почетное. Прикажешь подать кушанья, мед?

– Нет, – ответил Ургин, присев за стол. – Как зовут-то тебя?

– Михай, князь. Фамилия наша не знатная, так и произносить ее не след.

– Ты, Михай, пройдись-ка по селу, посмотри, как обоз обустраивается. Да и своих дел у тебя, наверное, полно. Нам с купцом надо поговорить наедине.

– Уж чего-чего, а дел у хозяина хватает. Сейчас дочка приберется, и говорите, сколько будет угодно. Понадоблюсь, работника, который у сарая дрова колет, пошлите. Он меня найдет.

– Хорошо.

Дочь Болдина, здоровая, румяная девица, с интересом и каким-то задором взглянула на знатного гостя, убрала со стола чашки, ложки. У дверей светлицы она обернулась и улыбнулась князю.

Ургин заметил это, но спокойно обратился к Воропаеву:

– Слыхал, удачно ты торговал на Москве, Кузьма?

– Грех жаловаться, князь. Редкий случай, когда весь свой товар выгодно продал и закупил заморский у немчинов.

– А известно ли тебе, что в этих краях месяц назад объявился Кудеяр со своей шайкой?

– Слыхал о том, но держу за сплетни. Разве стал бы Кудеяр четыре недели сиднем сидеть? Села здесь богатые, взять есть что.

– Там крестьян много, отпор получить можно, а вот обозы – другое дело.

– Мало ли их прошло тут за этот месяц? У меня мужики крепкие, вооруженные, даже пищали имеются.

– Не пугаешься, значит, Кудеяра?

– Не боится врага только тот, кто лишен разума. Опасаюсь, конечно, но угрозы покуда не вижу.

– А когда увидишь, поздно будет. У тебя сколько мужиков?

– Тридцать, – не без гордости ответил купец. – Десять в конной охране.

Ему было чем гордиться. Не всякий купец мог содержать такой отряд для сопровождения своего товара.

– Тридцать, – повторил Ургин. – А у Кудеяра не менее шестидесяти разбойников. У них руки по локоть в крови таких купцов, как ты, да обозных мужиков.

Воропаев расстегнул ворот рубахи, взглянул на Ургина.

– Что-то я не пойму, князь, к чему ты о разбойниках заговорил.

Алексей кивнул.

– Отвечу. Думается мне, что Кудеяр не пропустит твой обоз.

– А чего ты меня стращаешь? Если знаешь, где засел разбойник, то веди на него свою дружину да разбей наголову. Чего меня-то в это дело вовлекать? Я человек маленький, торгую потихоньку. Мое дело – дешево купить, дорого продать. Твое – воевать. Или я не прав, князь?

Ургин вздохнул.

– Да прав ты, Кузьма. Но я уже сколько лет гоняюсь за Кудеяром, а прищемить его не могу. Уходит, собака. А все почему? Потому что мы на виду. Как ни хоронись по лесам, а к поселениям выходить приходится. Находятся люди, которые предупреждают Кудеяра о приближении дружины. Тот сразу меняет стоянку, прячется в недоступных местах, известных только ему. Если я сейчас приведу дружину к урочищу Большого камня, то в лучшем случае найдут там кострище, залитое водой.

– Ты что, хочешь, чтобы я выступил в качестве приманки, этакой мелкой рыбешки для большой щуки?

– Примерно так. И это, купец в наших общих интересах.

– Нет! – отказался Воропаев. – Ты, конечно, человек военный, знатного рода, с государем знакомый, но и я не простой мужик. На таких, как я, можно сказать, Русь держится. В твои игры я играть не собираюсь. Чего ради я должен подставлять свой товар под разбойника? А если ты опоздаешь или Кудеяр окажется хитрее, то мне не только товара, но и головы своей не видать. Разбойники – лихие ребята. Особливо те, что у Кудеяра. Ты сам сказал, что уже сколько годков гоняешься за ним, а поймать не можешь. Почему уверен, что сейчас получится? Нет, князь, я не согласен на твои условия, а подчиняться тебе безоговорочно не обязан. Ты прости меня, но своя рубашка к телу ближе.

– Я не собираюсь подставлять твой обоз, хочу только заменить в нем твоих людей на своих. Они сладят с разбойниками, коли те решатся на грабеж.

– Ага! А я после забот твоих ратников половины товара не досчитаюсь, да?

– Не смей, купец! – резко повысил голос князь Ургин. – Все мои люди стояли за Москву, потеряли семьи, нажитое добро. Это на них, а не на таких, как ты, Русь держится. Понял меня?

Трусливый и жадный Воропаев вскочил со скамьи.

– Прости, князь! Не гневайся, коли не то ляпнул. Честное слово, обидеть не желал.

– Думай головой, прежде чем словами бросаться. Она тебе дана не только для того, чтобы барыши считать. Так как, сговоримся мы?

Однако Воропаев вновь заупрямился и заявил:

– Что хочешь, князь, делай, в Москву на суд отвези, казни, коли право на то имеешь, но я с тобой никуда не пойду. Оставь ты меня в покое! – Купец посмотрел, плотно ли прикрыта дверь, и добавил: – А я тебе за то заплачу.

– Кудеяру заплатишь, дурак! Я думал, что говорю с русским человеком, а ты не пойми кто. Торгаш, одним словом. Но запомни, коли беда подступит, помощи не проси. Не успеем!

– Ну и ладно, как-нибудь обойдусь. В Яровом станица стоит. Ее голова мне родственник. Он даст людей, выйдем на шлях, а там и до города недалеко, и путь безопасный.

– В Яровом, говоришь? Ну-ну! Я предупреждал тебя, ты не послушал. Казнить или миловать не в моих силах, иначе получил бы ты батогов. Поступай как знаешь. Об одном строжайше предупреждаю. О нашем разговоре не должен знать никто, даже хозяин дома. Я уже не говорю о челяди. Это приказ, за нарушение которого я имею полное право спросить с тебя. Ты понял меня, купец?

– Я все давно понял, побольше тебя на свете этом живу. Не беспокойся, разговор наш останется в тайне.

– Ну, прощай, Кузьма. – Ургин вышел в сени и столкнулся с хозяином дома. – Ты чего тут? Подслушивал?