– Агент под прикрытием? – удивился Жан-Бенедикт, внимательно разглядывая девушку.

Последняя, конечно, не открыла истинную цель своего задания, выдав ему заранее приготовленную легенду:

– Мы занимаемся расследованием отмывания денег, полученных от незаконного оборота наркотиков клиентами вашего банка, которых пока не удалось идентифицировать. Это совершенно секретная информация, и даже члены совета директоров не должны ничего заподозрить.

– Можете на меня положиться, – заверил их Жан-Бенедикт, внезапно обрадовавшись, что оказался в центре интриги, которая лично к нему не имела прямого отношения.

– Вы полагаете, что вам удастся найти мне какую‐нибудь должность поближе к Синиору Тарноголу? – спросила девушка.

– Это сложно, ему не нужна секретарша. Он вообще весьма скрытный человек. Кроме того, он не занимается клиентами. Вам лучше работать с кем‐нибудь из управляющих активами. Это не вызовет подозрений. Вот, например, у моего кузена Макера сейчас страшный аврал. После смерти отца он завален работой. Я мог бы нанять ему помощницу.

– Вы про Макера Эвезнера? – спросил начальник.

– Да. Вы его знаете?

– Понаслышке.

В тот же день, вернувшись в банк, Жан-Бенедикт зашел в кабинет к Макеру и разыграл сценку, тщательно отрепетированную с полицейскими.

– Дорогой кузен, – воскликнул он, – я откопал тебе настоящее сокровище! А именно секретаршу, которая займется твоими досье. Огромный опыт и все прочее. Благодаря ей ты сможешь забыть о проблемах с клиентами.

– О, Жан-Бен, ты мой спаситель! – поблагодарил его Макер. – У меня правда жуткая запарка.

Новая секретарша появилась в банке несколько дней спустя. Поначалу ее посадили в общем бюро, со всеми секретарями управляющих активами, но через пару дней она попросила Жан-Бенедикта перевести ее оттуда. Ей требовалось место в центре событий, но более укромное, где за ней не будут постоянно шпионить коллеги. Например, в приемной у Макера Эвезнера и Льва Левовича (единственные известные полиции контакты Синиора Тарногола). И Жан-Бенедикт, очень серьезно отнесшийся к своей миссии, отправился уговаривать кузена.

– Послушай, Макер, почему бы тебе не поставить стол для секретарши прямо перед кабинетом? Она могла бы тебе помогать незаметно, ты понимаешь, что я имею в виду. Неудобно получится, если в банке догадаются, что она делает за тебя часть работы. Сам знаешь, как быстро тут распространяются сплетни… Это может повредить твоему избранию на пост президента.

Последний аргумент подействовал на Макера. И кроту выделили рабочее место в приемной. В течение следующих нескольких месяцев она пыталась через Макера и Левовича напасть на след Тарногола. Но тщетно.

•

В тот апрельский день в кабинет лейтенанта Сагамора в Управлении уголовной полиции постучали.

Это был крот.

Это была Кристина.

Кристина вошла в кабинет Сагамора. На ней был костюм, в котором она в тот день ходила в банк. Но она сняла жакет, распустила строгий пучок, и волосы упали ей на плечи. У нее на поясе висел табельный пистолет в кожаной кобуре и полицейский жетон.

– Сил моих больше нет, – сказала она Сагамору. – Я с июня играю роль образцовой секретарши. Мне кажется, я вкалываю на двух работах!

– Тебе не кажется! – расхохотался он.

– Я рада, что тебе весело, Филипп. К твоему сведению, мне хотелось бы иметь личную жизнь, познакомиться с кем‐нибудь и так далее!

– Ты познакомишься с кем‐нибудь, не волнуйся, к тому же тебя повысят в должности! Но только после того, как мы распутаем это дело.

– Ты для этого меня позвал?

– Да, давай еще раз пройдемся по досье.

– Ой, только не сейчас! Я иду домой, хочу принять ванну и спокойно поужинать.

– Ты спокойно поужинаешь со мной, – сказал Сагамор. – Я закажу пиццу.

Кристина смирилась. Она уже десять месяцев трудилась в Эвезнер-банке и мечтала, как и Сагамор, поскорее покончить с этим делом.

Она бросила взгляд на доску с материалами следствия.

Отцепив магнитики, она сняла одну из фотографий и внимательно изучила ее.

– Ладно, поехали, – вздохнула она. – Давай заново сложим все кусочки пазла.

Несколько часов спустя, когда в Женеве стемнело, все помещения уголовной полиции опустели, за исключением кабинета лейтенанта Сагамора. Кристина и лейтенант, примостившись у стола, наспех доедали заказанный ужин – пиццу и тирамису, глядя на большое белое панно на стене, на котором они в очередной раз выстроили всю цепочку событий, пункт за пунктом.

Кристина, от души зачерпнув тирамису, посмотрела на раздел, посвященный установленным фактам.

Под этим заголовком они прикрепили снимки тела Жан-Бенедикта и план шестого этажа, указав под номерами комнат имена клиентов:

Чуть ниже было написано:

Лейтенант Сагамор встал, дожевывая последний кусок пиццы:

– Исходя из положения тела, убийца, скорее всего, постучал в дверь. Жан-Бенедикт Хансен встал, надел халат, пошел открывать и – бабах! У него не было никаких шансов на спасение. Преступник не собирался угрожать ему или грабить. И это не просто случайный результат ссоры – нет, его пришли убивать. Тут у меня нет сомнений. Тот, кто сделал это, хотел устранить Жан-Бенедикта Хансена.

– Или та… – предположила Кристина. – Это вполне могла быть женщина.

– Верно, – согласился Сагамор. – Но если верить статистике, в большинстве случаев убийства совершают мужчины.

– Но та же статистика доказывает, что если убийца – женщина, она, как правило, пользуется огнестрельным оружием!

– Очко в твою пользу, – признал Сагамор. – В любом случае нам неизвестно, убрался ли убийца сразу или зашел внутрь. Похоже, он ничего не искал, да и дверь не взламывал. Но это гостиничный номер, и там всюду полно совершенно бесполезной ДНК!

– А что говорит баллистика? – спросила Кристина.

– Нам удалось извлечь пули целиком, но этого маловато. Правда, если мы найдем орудие убийства, то сможем, по крайней мере, идентифицировать его по следам от нарезов ствола на пулях.