Перед ней был хризолит, и она все так же касалась его руками. Но магии в нем было куда меньше – зеленовато-желтый свет истаивал, превращаясь в точки-огоньки на черных ветвях древа.

– И все? – грустно спросил старик. – Так просто? Меньше минуты – и путеводные огоньки вновь расцвели на мертвых ветвях?

– Надеюсь, что да, – пожала плечами Арфель. – Мне ведь толком никто ничего не объяснил.

– Ложись! – крикнула госпожа Хемм.

Каэль закрыла собой подругу, но атака была произведена не на княгиню. Черный туман рванул к тотемному древу, и Отец-Ворон с хриплым рыком успел встать между проклятьем и слабо светящимся древом.

«Древо не может защитить себя само – вся сила уходит на создание путеводной нити», – поняла Арфель.

– Чтобы войти в зал, нужно получить разрешение жреца, – замурлыкала из темноты Астара. – Или убить жреца. Смотри, Арфель Льефф, как умирает последний жрец Серого Дола. Это твоя вина, человеческая подстилка.

Старик упал, черная муть исчезла, а в пещеру шагнула Астара.

– Шаг назад, – жестко приказала Каэль. – Или сдохнешь безо всякого суда.

– От тебя несет самцами, – сплюнула Астара. – Скольких ты пропустила сквозь себя? Вот уж прекрасная пара – две подстилки встали во главе Серого Дола. Только Арийны не хватает, она ведь такая же – легла под одного, а заглядывается на другого.

Астара подходила медленно, вальяжно. Волчица была уверена в своей победе и не желала торопиться. Она смаковала разлившееся в воздухе напряжение. Она остановилась на самой границе щита, что призвала Каэль.

– Ты, кстати, права, – оскалилась внезапно рид Аверрим. – Сейчас мой отец с нетерпением ждет, как князь упадет замертво. Я слышала ваш разговор, следила за вами.

– Не дождется, – процедила Каэль. – Что со жрецом?

"Возьми себя в руки", – приказала себе леди Льефф-Энтан.

– Умирает, – со смешком бросила Астара.

– Я посмотрю, – спокойно произнесла княгиня. – Займи леди рид Аверрим приятной беседой. А еще лучше – раздави ее между щитом и стеной.

– Отличная мысль, – усмехнулась Каэль.

И, больше не обращая внимания на волчицу, Арфель опустилась на колени перед жрецом. Дыхание его было слабым, прерывистым. Княгиня оттянула веко старика, желая увидеть, сокращаются ли зрачки, но на нее уставился вороний глаз.

«Его разум помрачен, но он еще жив. Древу придется поделиться с ним жизненной силой». В этот момент княгиня как никогда ощутила свою власть над хризолитом. Камень не хотел делиться силой, он желал притягивать в Серый Дол души, но воля Арфель оказалась сильней, и тело жреца охватило зеленовато-желтое сияние.

«Я вернулась и никуда не уйду. Мы будем возвращать души понемногу, иначе Серый Дол не справится», – обратилась леди Льефф-Энтан к древу. В ответ оно лишь зашелестело ветвями, но в этом шелесте княгиня уловила смиренное согласие.

Повернувшись, Арфель рассчитывала увидеть прижатую к стене Астару, но все было не так радужно. Волчица почти продавила щит Каэль, а ведь госпожа Хемм приняла стимулятор.

Потянувшись к своей короне, леди Льефф-Энтан внимательно посмотрела на Астару. В волчице не было желания убивать, только бездна ненависти и горечи. И водоворот зависти – волчица хотела быть на месте Арфель.

– Почему ты не можешь смириться, Астара рид Аверрим? Серый Дол будет спасен, и ты могла бы…

– Ты не затуманишь мой разум! – крикнула Астара. – Твоя корона не поработит меня!

Щит разлетелся на осколки, и волчица рванулась вперед.

– Назад, – рыкнула Каэль и толкнула подругу к хризолиту.

Стиснув зубы, леди Льефф-Энтан следила за сражением. Вокруг нее клубилась сила хризолита, сила разгневанного тотемного древа. Арфель была его истинной жрицей, и оно готовилось защищать ее до конца. Любой ценой. Древо подбрасывало своей жрице самые разные идеи, и одна из них привлекла Арфель своей острой справедливостью. Оставалось лишь разделить Каэль и Астару. А это было невозможно – они сцепились намертво, рвали друг друга на части и не расходились в стороны.

Но Астара была быстрей, ей удалось ранить Каэль в бедро. Извернувшись, рид Аверрим нанесла противнице подлый, сокрушительный удар, и госпожа Хемм сломанной куклой рухнула на каменный пол.

– Отец может ждать, – прорычала волчица, – но я не собираюсь убивать тебя, человечка. Мне жить опозоренной, так и ты меня не забудешь. Никогда.

Астара сверкнула волчьим взглядом и подняла руку, демонстрируя изогнутые, звериные когти:

– Пять полос через все твое смазливое лицо – вот что ждет тебя, подстилка моего князя.

– Пять полос через все лицо? – вздернула бровь Арфель. – Подойди ближе, Астара рид Аверрим, и мы посмотрим, чем обзаведешься ты.

– Я жизнь положила, чтобы возвеличить Серый Дол, – с ненавистью выплюнула волчица. – Я, а не ты должна была стать Лунной Княгиней. Я, а не ты должна была возжечь путеводные огни. Ты забрала у меня все! Кроме свободы, да.

Не отводя взгляда от Астары, леди Льефф-Энтан сплела простенький диагност и бросила его на Каэль. Волчица скривила губы:

– Да жива она. Я пришла не убивать. И уж тем более нет чести в смерти двух человеческих самок. Отец хочет твоей смерти, но мне это не нужно. Я оставлю тебе память о себе и уйду.

– Не уйдешь, – покачала головой Арфель. – Не уйдешь. Я буду жестока и милосердна, как ты, Астара.

Волчица оскалилась:

– Используешь лунного убийцу? Я бы не советовала. Ох, как я смеялась над тобой, как хохотала. Носить ребенка от оборотня – и нацепить на руку браслет, убивающий оборотней. Это так по-человечески.

– А поставить собственные амбиции выше выживания всего Дола – это по-волчьи? – усмехнулась княгиня. – Видимо, да.

Она провоцировала волчицу, вынуждала ее перейти в атаку. Увы, силы в хризолите осталось очень мало – почти все ушло на путеводные огоньки и на исцеление Отца-Ворона. "А ведь еще есть Каэль, которую тоже необходимо вылечить, – ворчала про себя Арфель. – А значит, остается только одно – рискнуть".

Если Астара подойдет ближе, то Арфель успеет воплотить старое проклятие, о котором ей нашептало древо. Вот только волчица не торопится подходить ближе. Астара видит, чувствует, насколько крепко сроднилась Лунная Княгиня с хризолитом. Все внутри волчицы протестует против нападения, и тень рогатой короны позволяет княгине это почувствовать.

"Никто не прольет кровь подле тотемного древа, – вспомнила Арфель слова Вингера и криво усмехнулась. – Какая чушь, можно подумать, на старика она напала где-то в другом месте".

– Да что ты знаешь о Сером Доле?! – бросила волчица.

– Во мне течет волчья кровь, Астара, – мягко произнесла Арфель. – Моя мать была полукровкой. Ты ведь понимаешь, что это значит?