– А как же император? – спросила Отавия, следуя за мной по коридору. – Вы ведь с ним друзья?

«Друзья»? Я едва не фыркнул, но не стал обижать ни в чем не виноватую Корво.

– Если они получат фору, его величество уже не успеет вмешаться. Отавия, я остаюсь для него проблемой. Брак с Селеной – одно из решений этой проблемы, но, если от меня избавятся, вряд ли он станет по мне горевать, – быстро ответил я; язык не поспевал за мыслями. – Они хотят меня убрать, и если состряпают достаточно правдоподобные обвинения, император и пальцем не пошевелит, чтобы их остановить. Он не станет накладывать вето на решение Капеллы и самого синарха, если те объявят меня дьяволопоклонником. – Едва не рассмеявшись, я дотронулся до вышитого на груди пентакля с трезубцем.

– Куда мы идем? – вдруг спросила Отавия, остановившись.

– Я же сказал! – рявкнул я. – Искать Окойо. Где она?

– В медике! – ответила Корво, указывая туда, откуда мы пришли. – Нам в другую сторону!

– Не думаю, что это необходимо! – не снимая сапог, Валка уселась на столик для переодевания, занимавший середину прихожей кубикулы. – Они и так знают, что я тавросианка.

– Да, но они могут об этом забыть и не уделить тебе чрезмерного внимания, – сказал я ей в глаза, положив руки на плечи.

– Потому что я просто твоя женщина? – усмехнулась Валка.

Времени пререкаться не было.

– Да! – ответил я и прошептал: – Но не для меня. Если они настолько глупы, чтобы думать о тебе лишь как о моей женщине, они могут недооценить твою важность и не цепляться к тебе.

– Так-то лучше, – сказала она, и за ледяным фасадом мелькнула улыбка.

– Тебе нужно лечь в фугу. Им может не прийти в голову, что ты участвовала в заварушке, и тогда о тебе вообще забудут. – Я сжал пальцы на ее плечах, придавая словам убедительности, и мысленно взмолился, чтобы она хотя бы раз в жизни сразу, без возражений согласилась со мной. – Если у них получится привязать тебя к делу, меня повесят. Кроме того, им нельзя знать, как близок к осуществлению был их замысел.

– Ты уверен, что замысел был именно в этом?

– А ты еще сомневаешься?

На самом деле я не надеялся, что они забудут о существовании или происхождении Валки, но в фуге она хотя бы могла перестать быть фигурой на доске.

Мы немного помолчали. Я убрал руки и отошел, давая Валке пространство и время подумать. Я видел, как она напряженно размышляет; мысли расчерчивали лицо, как молнии тучу.

Позади стояли ясли для фуги, одни из двадцати, размещавшихся в прихожей. Персонал полагалось запускать сюда по две декады; здесь раздевались и укладывались в капсулы. Сегодня мы были одни. Я приказал Корво найти Лориана и Бандита и попросил Окойо подождать снаружи.

– Как думаешь, что они найдут? – спросила Валка.

– Ничего, – ответил я. – Но это не имеет значения.

– Если только ты не выяснишь, как нож попал на корабль.

Молнии в моей голове прекратили сверкать. Она была права. Это была наша единственная надежда.

– Мы не прощаемся, – сказал я, тяжело вздохнув, и отошел назад.

– Давай без лишней драмы, – ответила она и принялась расстегивать сапоги.

– Ну хотя бы сегодня-то можно?

Согласно буркнув, Валка кинула сапоги в корзину у ближайшей капсулы. Вскоре к ним присоединилась остальная одежда, и, голая, Валка повернулась ко мне. На ее лице было странное выражение. Изогнутые брови были хмуро сведены. Такой я ее почти никогда не видел, особенно на людях.

Она переживала.

– Увидимся на той стороне.

«На какой?» – спросил я себя.

Кто мог знать, каким будет мир, когда она проснется. И проснется ли вообще?

Она сделала полшага назад, повернулась и собралась лезть в капсулу, но я поймал ее за руку. Не помню, как подошел к ней, помню только, что мы сблизились. Запустив обе руки в ее волосы, я поцеловал ее, быстро и страстно. Когда мы разомкнули губы, она оттолкнула меня. Ее клановая татуировка тянулась по руке до ключицы и спускалась дальше по левому боку. Как жестоко, как непростительно, что теперь я лишь смутно могу вспомнить ее узоры, хотя когда-то знал их наизусть!

– Зови доктора, – сказала Валка. – Скорее.

– Я люблю тебя, – выдохнул я, оборачиваясь на пороге.

– Ну… – забираясь в ясли, улыбнулась она, – я тебе верю.

Бандит с Лорианом дожидались меня в моей каюте – по-прежнему самом безопасном месте на корабле. Корво было поручено уничтожить любые случайные оговорки, зафиксированные корабельными устройствами перехвата связи. Я посвятил их в суть дела и попросил не терять времени. До прибытия инквизиции на «Тамерлан» оставались считаные часы. Нужно было действовать быстро.

– Как я уже говорил, – начал Бандит, – лишних людей на корабле нет. Никаких «зайцев», никаких незваных гостей. Варро был прав: этой штукой, порезавшей доктора и Мартина, никто не управлял. Айлекс не нашла в ней передатчика, так что она вполне могла быть… разумной.

– Жаль, что мы ее не сохранили, – кивнул Лориан. – Даже если инквизиторы не поверят нашим докладам, нож снял бы с нас подозрения.

– Они бы сами его выбросили, – отмахнулся я.

Но Лориан был прав. Я мог бы передать нож Марсианской страже, министерству правосудия или даже лично императору.

– Что на тебя нашло, когда ты решил его уничтожить? – спросил Лориан, и я почувствовал, что он сильно сердится.

– Аристид, ты там был, – так же сердито ответил я, и коротышка съежился, вспомнив, кем я был по отношению к нему. – Если ты считал это ошибкой, то почему не остановил меня? – Это заставило его замолчать. – Я опасался, что, передав нож Капелле, разведке или кому-то еще, позволю нашим врагам узнать все подробности покушения и император знает что еще. Нож мог находиться на борту уже давно. Неизвестно, какую информацию он мог записать.

Бандит слушал меня молча, перебирая метательные ножи, засунутые в перевязь поверх темно-красного форменного кителя.

– Если так, то почему нож ничего не передал за все это время?

– Мы бы зафиксировали малейший сигнал с корабля. Сразу бы заметили, – мгновенно ответил Лориан.

– Уверен? – парировал Бандит. – Я и сейчас-то почти ничего не замечаю.

– Довольно! – прикрикнул я. – Господа, оставим обсуждение тактических просчетов на потом. У нас есть более важные дела.

Я поднял со стула маленькую металлическую коробочку, четыре дюйма в поперечнике, и положил на журнальный столик перед Бандитом:

– Возьми.

– Что это? – спросил бывший наемник, наклоняясь и беря коробочку.

– Моя смерть, – без всякой иронии ответил я.

– Запись? – спросил Лориан.