в памяти девушки. По щеке побежала еще одна горькая слеза. Щетка застряла в запутавшейся прядке. Марсала несколько раз провела по колтуну, но он не распутывался. Она улыбнулась отражению, водопад слез полился из глаз. Она стала истерично дергать щеткой волосы, до тех пор пока запутавшаяся часть не осталась на расческе.

* * *

Поезда злобно пыхтели и шипели, выплевывая струи горячего пара в морозный воздух. Люди ходили от платформы к платформам. Попрошайки трясли кружками с монетами, уличные музыканты играли на перронах, надеясь на милостыню. Дети бегали вокруг столбов и информационных табло. Ангела поправила винтовку на плече и шмыгнула носом. Мороз щипал ее за щеки и веки. Она несла с собой небольшую сумку с вещами. С формы были содраны все опознавательные знаки: значки, знамена и погоны. Даже золотистые пуговицы на пальто были оплавлены, что на них нельзя было рассмотреть узор герба Севера. Она вытащила из кармана билет и протянула проводнику.

— Оружие боевое? — спросил мужчина.

— Нет. — соврала она.

Мужчина хмыкнул, поставил на билете отметку и пропустил Ангелу в вагон. Он смотрел ей вслед осуждающим взглядом, и как только девушка скрылась за поворотом вагона, недовольно повел носом.

— Ну конечно, нет. — цыкнул он.

Ангела разложила свои вещи на узкой кровати и спрятала винтовку под нее. В купе зашла молодая девушка и поприветствовала попутчицу.

— Доброго дня! Тоже держите путь на Восток? — улыбнулась она.

* * *

Никто кроме Марсалы на завтрак не пришел. Девушка выпила немного чая и озадачилась происходящем. Тишина зала давила на нее словно бетонная плита. Не шумели птицы за окнами, как у нее на родине, не суетилась прислуга, не звучала музыка, не звенела посуда. Марсала печаль вздохнула и встала с места, есть ей не хотелось.

За входными двери ее ждала личная охрана. Она отмахнулась от них, желая побыть одной. Замерев у одного из окон, Марсала расстроилась еще сильнее. Все тот же скучный пейзаж, что и вчера. Белый снег, белое небо, белые крыши и белые деревья. Она словно очутилась на недорисованной картине, где вокруг ее дома оставили чистый холст.

Девушка задумчиво смотрела вдаль, на заснеженный город.

— Может там веселее? — подумала она.

Она продолжила бродить по коридорам, до тех пор пока не дошла до большой двери ведущей в подвал. Марсала приоткрыла ее и проскользнула внутрь, спустилась вниз и замерла у стальных ворот сразу после лестницы. Из-за них доносились всхлипывания и недовольное бурчание. Девушка прислонилась ухом к стене и прислушалась.

— Пиявка я значит. Приставучая. — бубнил женский голос.

Марсала аккуратно толкнула стальную дверцу и та отворилась.

— Сегодня не работаем! — крикнула Мэй, не оборачиваясь. — Санитарный день.

Блондинка собирала свои вещи в небольшую коробку: блокноты, ручки, фартук и несколько тетрадей. Попутно рыдая и громко шмыгая носом.

— А что с тобой случилось? — Марсала не спеша прошла дальше.

Морг был пуст во всех смыслах, ни работников, ни тел. Столы начищены до блеска, а в воздухе витал запах хлорки.

— Он меня бросил. Бросил как щенка какого-то. Еще и какие образом. — говорила Мэй сквозь слезы, не отвлекаясь от сборов. — Пиявкой назвал. Что я кровь его сосу и ною. — она швырнула коробку на пол и разрыдалась в голос. — Ну что, что я делала не так. Я же заботилась. Любила, помогала. А он. А он с ней оказывается. С этой плесенью!

Мэй присела на корточки, уперлась спиной в стену и закрыла лицо руками. Марсала подошла ближе и опустилась рядом.

— С какой плесенью? — тихо спросила она и погладила Мэй по голове, утешая.

— С Мессалин, с какой еще. Помощница Эшлена. Я думала… А она… — девушка с трудом сдерживала наступающую истерику.

Марсала удивленно подняла брови.

— Помощница значит… Интересно.

Мэй утерла нос и подняла голову. Увидев Марсалу она чуть отскочила в сторону и замолчала.

— Простите. Я… — она не могла придумать, что сказать.

— Ничего. — улыбнулась южанка. — Ничего… Ты же о Лисандре говорила, да? Только не ври.

Мэй кивнула и поджала губы. От страха ее руки задрожали, а дыхание почти остановилось.

— Он тебя бросил и ушел к помощнице генерала, так? Расскажи подробнее.

Мэй нервно сглотнула, она не знала как правильно поступить. Страх за себя, за Лиса, сжали ее сердце. Но обида оказалась сильнее, она хотела сделать ему больно, наказать, вынудить задуматься. Мэй выпрямилась и рассказала вкратце о вчерашнем вечере. Марсала внимательно слушала и молчала.

— А не так уж у вас и скучно, как мне показалось. — сказала южанка и подняла на ноги, как только Мэй закончила рассказ. — Не плачь, соберись. Нужно быть выше этого. Он еще к твоим ногам приползет.

— А Вы не…? — испуганно спросила Мэй.

— Все в порядке. — улыбнулась она.

Марсала внимательно наблюдала за ней: за манерами, жестами, мимикой. Блондинка светилась от счастья, когда рассказывала о Лисандре, что казалось южанке интересным.

— Мы пять лет вместе были. — улыбнулась Мэй. — Пока эта не появилась…Извините, а Вам действительно это хочется слушать? Все-таки вы помолвлены.

— Да, конечно. — рассмеялась Марсала. — Наш брак по расчету. А ты явно влюблена, как я могу мешать пылающим сердцам.

В душе девушки бурлила желчь, плевалась и брызгала во все стороны. Но она умела скрывала свое отвращение и ненависть за добродушной улыбкой.

— Очень благородно с Вашей стороны, госпожа.

— Ну и какие-то западные шлюхи тоже не должны мешать любви, верно? — Марсала подняла уголки губ. — У нас с тобой общий враг. Знаешь, чем она его так зацепила?

— Нет. — грустно ответила девушка. — Я даже не догадывалась об этом до вчерашнего дня, до сих пор не верится. Она все знала, о моих, о наших с ним чувствах и отношениях. Улыбалась и делала вид, что не причем. Я ей душу изливала.

— Женщины порой очень жестоки друг к другу…

* * *

Боль яркими вспышками стреляла в голове. Мышцы ныли и горели, глаза пересохли, к горлу подходила тошнота. Лис с трудом поднялся с кровати и схватился за голову. Все вокруг кружилось. На тумбе рядом стояла бутылка минералки в стекле, заботливо оставленная Эшем. Лис схватил ее и выпил залпом. Соленая вода чуть облегчила симптомы, тошнота отошла, мир перестал крутиться. Белый свет из открытых окон колол усталые глаза, словно иголками. Лис вытер мокрое лицо об рукав рубашки и поднялся на ноги.

События прошлого вечера начали по кусочкам всплывать в памяти: приезд, начало, первый стакан, второй, одиннадцатый, Мэй, Эш, танцы, Мессалин… Он пролистывал воспоминания словно альбом кадр за кадром, пока не дошел до последних слайдов. Испуганное лицо Мессы,