В ту ночь мы оставили наши сети сплетенными только наполовину. Мать отправила своим работодателям сообщение о том, что уходит с работы. Мы втроем отправились в Дом Луны, где Келум объявил себя новоизбранным Люмином, а я стал его Волком.

Люмос увидел наши сердца и то, как старательно мы боролись, чтобы выжить. Наши звезды и обстоятельства изменились.

Как и мы.

Через мои тени я сказала Берону:

– Как мы можем делиться воспоминаниями, когда с остальными членами стаи ты можешь делиться только мыслями?

Он ответил несколько мгновений спустя.

– Не знаю, но я рад этому. Это утешает. К тому же подобный дар может сыграть нам на руку.

– Это может стать хорошим оружием, – согласилась я.

– Что бы ни случилось, Ситали. Мне нужно, чтобы ты знала…

Он поделился со мной еще одним воспоминанием. Он видел меня с Келумом. Люмин и я прогуливались вдоль реки в сумеречных землях. Всегда бдительный Берон не отходил слишком далеко от своего Люмина, хотя я понятия не имела, что он нас видит. Келум рассказал мне о сельском хозяйстве люминанов, о существах, которые светились во тьме. Я вспомнила, как задавала ему кучу вопросов, пытаясь изобразить интерес к его королевству и к нему самому.

Возможно, уже тогда он почувствовал, что я лгу.

Ситали оглянулась через плечо и посмотрела прямо туда, где всего секунду назад стоял я, наблюдающий за ситуацией. Атена была проницательна. Нур никогда не показывала, что знает, как я охраняю брата, даже если приходилось делать это тайно. Я нырнул за густую высокую траву и смешался с окружающей обстановкой. Трава задевала мою кожу, царапала ее и вызывала зуд. Я хотел подняться на ноги, но Ситали все еще смотрела в мою сторону.

– Что такое? – спросил Келум, оглядываясь вокруг, как будто ничего не знал.

«Она знает, что ты поблизости, – сказал он в моем сознании. – Старайся держаться на расстоянии. Она не опасна».

Я фыркнул. Ситали была самой большой угрозой, которая исходила от Гелиоса, даже если мой брат об этом не подозревал.

Келум взял ее за руку и подтолкнул продолжить прогулку. На мгновение она заколебалась. Несмотря на то что я дал им больше пространства, Ситали знала, что я здесь.

Мой брат предпочитал общество Нур. Как и моя мать. Я же предпочитал Ситали. Я никак не мог понять, как Келум вообще мог предпочесть Нур ее сестре, но был чертовски этому рад.

Я постаралась не выказывать каких-либо эмоций, так как Анубис все еще был рядом. Однако мне хотелось смеяться и плакать одновременно.

А затем Берон послал еще одну мысль:

– Я все еще чертовски рад, Ситали.

– Я тоже, – ответила я.

Я стояла на носу корабля, когда тихие темные воды превратились в море дюн. Я использовала свои тени, чтобы покрыть каждый холм, даже сам песок, грудами костей. Анубис заметил это.

– Это твоих рук дело?

– Когда наши люди покидают этот мир, Сол сжигает то, что приемлемо, и забирает вместе с духом, чтобы подпитывать свой огонь. То, что осталось отвергнутым, возвращается в песок, – невинно ответила я.

– Я не заметил груды костей, когда мы покидали Гелиос, – проницательно возразил он.

– А ты смотрел? – спросила я. – Действительно?

Анубис покачал головой.

– Нет, я смотрел только на тебя.

– Тогда я прошу прощения за то, что отвлекла тебя, – ответила я.

– Оно того стоило, – смело сказал Анубис.

Чем дальше мы плыли, тем больше дурные предчувствия молнией пронзали мое тело. Слившись со страхом, они засели в моем нутре, затвердели, превратившись в ослепительный янтарный металл.

Я знала, что должна надеть доспехи из храбрости и отваги, но мое нынешнее состояние казалось мне более правдивым. Я бы облачилась в этот новый металл, потому что он был сделан не из страха или беспокойства, а из единственной вещи, которая делала жизнь стоящей. В конце концов, я не стала бы беспокоиться о том, кого не любила. Этот сплав был сделан для Рейана. Берона. Нур и Келума. Стаи. Падрена и Малии.

Этот сплав был сделан для моего народа.

Он был создан для моего королевства.

И для меня.

Он способен сделать меня победителем, если Скульптор сказал правду. Если же он солгал, и я не смогу покончить с Анубисом, этот сплав окутает меня знанием того, что я боролась изо всех сил.

Я хотела, чтобы все было просто, освещено светом истины, а не скрыто за тенью сомнений. Хотела бы я знать, как победить темного бога.

Скульптор сказал мне, что, для того чтобы повелевать тенью, я должна принять ее. Я так и сделала, к тому же, как могла, научилась управлять ею. Я могла управлять самой материей. Я не знала, было ли это лучше, чем обманывать разум иллюзиями, как делал Анубис? С их помощью он одурачил меня. Его миражи были настолько совершенными и захватывающими, что иногда я просто не могла понять, что реально, а что нет. Но вопрос был в другом – в сомнениях. Часть меня видела ложь насквозь, распознавала не только ее, но и ее создателя.

Возможно, именно в этом и заключалась моя истинная сила. Не в том, чтобы изменить материю, а в том, чтобы видеть обман Анубиса.

Бог смерти повернулся ко мне.

– Твою сестру будут хорошо охранять?

Я кивнула.

– Конечно. Она ведь Атон.

Он расчетливо улыбнулся.

– Пока что.

– Как ты собираешься забрать огонь Нур? Она получила его от Сол – наследство, намного превосходящее те возможности, которыми обладал отец.

– Я могу свести ее огонь на нет. Поймать его в ловушку, спрятать внутри Нур так глубоко, что она никогда не сможет до него дотянуться.

– Ты сделаешь то же самое с Келумом и Бероном?

Анубис наклонил голову, почувствовав мое беспокойство.

– Ты ожидаешь великой битвы, но, поверь мне, она быстро закончится. Я полностью восстановил свои силы.

– Половина твоей сущности принадлежит мне, – усмехнулась я. – Так как ты можешь говорить, что восстановился полностью?

Его взгляд смягчился.

– Я полноценен, когда ты рядом со мной. – Он придвинулся ближе. – Ситали, мы должны восстановить баланс, созданный Скульптором. Он сотворил и свет, и тьму не для того, чтобы отдавать предпочтение чему-то одному, а для того, чтобы жить в гармонии.