Скажи Нур, что ей будет казаться, будто я забираю у нее силу, но это не так. Обещаю. И успокой Келума. На какое-то время мне придется спрятать силу Атона и Люмина, чтобы Анубис поверил, что я уничтожила ее. Ни Келум, ни Нур не смогут увидеть или использовать свою магию.

Берон мысленно передаст сообщение Келуму, а тот прошепчет его на ухо Нур. Я надеялась, что Волк будет так скрытен, как только возможно, а я сумею должным образом отвлечь Анубиса, пока моя сестра не узнает, что я сказала. Нур умела убедительно лгать. При необходимости она была довольно проницательной. Если кто-то и мог заставить Анубиса думать, что я достигла своей цели, так это она.

С помощью магии теней мы с Анубисом, как листья, что нес ветер, поднялись на вершину храма Сол. Нур и Келум выжидающе стояли в центре, волки расположились по периметру. Мы остановились всего в нескольких футах от Атона и Люмина.

Несколько знакомых мне гелиоанских стражей, а также жрецы Люмоса и Сол окружили нас небольшим квадратом.

Моя сестра сурово посмотрела на меня и бога смерти. Ее голос дрожал от ярости, когда она спросила:

– Вы посмели ступить в священный дом моей матери?

Глаза Нур горели золотом. Позолоченные языки пламени мерцали на ее руках, облизывая предплечья.

– Может, вместо этого мне стоит сровнять его с землей и потоптаться на его развалинах? – с радостью бросил вызов Анубис.

Я переводила взгляд со своей сестры на темного бога. Внезапно я бросилась к Нур. Она схватила меня за плечи своими раскаленными руками, но обсидиановая броня защитила мою кожу. Протянув руку, я обратилась к ней с единственной мольбой.

– Сестра, я всегда остаюсь на твоей стороне и на стороне Сол. Давай вместе встретимся лицом к лицу с темным богом и победим его, как победили нашего отца.

– Я буду сражаться вместе с тобой, Ситали. – Она сжала мою руку, и тени скользнули по ее коже. Они покрыли ее свет так же, как Анубис окутал лицо Люмоса. Точно так же, как он заглушил свет Сол, когда та приблизилась. Глаза Нур расширились. Она ахнула, поперхнулась и отдернула руку. – Что ты сделала? – Она схватилась за грудь. – Что ты сделала, Ситали? – Голос моей младшей сестры стал пронзительным.

Она больше не чувствовала пламени Сол. Я спрашивала себя, не нарушило ли отключение ее силы связь, которую она чувствовала со своей матерью. Пока моя сестра жива, Сол будет охранять ее, но Нур казалась потрясенной тем, что я сделала.

– Что. Ты. Сделала? – взревела она почти в истерике.

Успел ли Берон предупредить ее?

Я бросила взгляд на Келума, который пытался успокоить мою сестру. Манжета на его руке исчезла. Нур тоже заметила это. Из ее груди вырвался резкий, пронзительный звук. Она посмотрела на меня с тем же вопросом в глазах. Золотой огонь в них погас.

– Я забрала твое наследство, – холодно ответила я. Мороз Келума неуклонно нарастал. Он покрывал его руки, грудь, брови и ресницы. Фракталы инея образовались на его груди и животе. Он потянулся, чтобы схватить меня за запястье, но я оказалась быстрее. Все члены стаи превратились в волков. Они рычали и скалили зубы, пока окружали нас все теснее и теснее.

Ошеломленная, Нур покачнулась и упала на колени. Каким-то образом Келум поймал ее до того, как она ударилась о каменный пол. Тем не менее, когда мороз Люмина укусил ее кожу, сестра закричала. Чтобы бороться с обморожением, ей нужен был огонь, но она не могла вызвать его.

Боль отразилась на лице Нур. Она оттолкнулась от земли и, пошатываясь, встала на ноги. Келум не осмеливался прикоснуться к ней, боясь снова причинить ей боль.

Нур кипела от гнева:

– Я не позволю тебе причинить вред моему народу или моему королевству. Со светом или без него, я буду сражаться до последнего вздоха!

– Да будет так! – выплюнула я.

Мои тени потянули меня к Келуму, и быстрая, как аспид, я ударила Люмина сзади. Иней стекал с его рук, выходил прямо из кожи, заливая каменный пол. Корона лунного света сияла беловато-голубым на его лбу. Она мигнула раз или два, прежде чем погаснуть, как фитиль лампы, в которой осталось слишком мало масла.

Увидев, что его сила иссякла, Келум вскрикнул, в смятении подняв руки вверх. Манжета на руке Нур исчезла. Люмин протянул руку. На этот раз, когда он прикоснулся к своей любимой, боли не было. Он притянул Нур в свои объятия и попытался найти слова утешения, но ни одно из них не помогло. В одну секунду я забрала у них все.

Глаза Анубиса загорелись при виде некогда могущественных, а теперь таких беспомощных, Атона и Люмина. Темный бог поднял руки, словно собирался ударить по волчьей стае, но я убрала их с вершины храма, спрятав среди людей. Через несколько секунд они уже проталкивались сквозь толпу, пытаясь снова добраться до Люмина и Атона.

Сол мчалась по небу. Она была почти на месте.

– Во имя огня! – крикнул кто-то. Гелиоанская и люминанская гвардия, одетые в простые килты и вооруженные всем, от пращей[8] до луков, бросились на платформу, после чего заполнили пространство между нами и представителями богов света.

Я отвернулась от своей сестры и ее возлюбленного, встав между ними и темным богом.

В его глазах вспыхнул вопрос.

Мои тени ловко сорвали с него доспехи. Анубис моргнул и увидел только кожу Мерика, килт гвардейца и украшающие его шрамы.

– Что все это значит?

Я собрала свои тени со всего королевства и песка, сорвала саван, а вместе с ним и кровавый оттенок с лица Люмоса. Я цеплялась за тьму в Люмине и в дальних уголках земли. Я выкачала ее из Земель Теней, освободив Дом Миражей, остаток и тихое темное море. Я сняла свою тень с Нур и украла ее с гор и долин. Даже Сол не могла больше отбрасывать тень, потому что она принадлежала мне. Я поглощала силы тьмы до тех пор, пока не забрала их все. Ни одна тень, кроме тех, что корчились внутри Анубиса, не осталась свободной.

Они тоже предназначались мне. Молоток Скульптора сильно ударил по долоту. Лязг эхом разнесся по небу. Я почувствовала удар в грудь. Время пришло.

– Что все это значит, Ситали? – Глаза «Мерика» расширились. Он был напуган.

Волки снова взобрались на вершину храма. Я чувствовала присутствие Берона у себя за спиной. Они будут в безопасности. Мне нужно только закончить эту битву быстро, как и предполагал Анубис, прежде чем развязать настоящую войну.

Я приказала своей магии снять с него иллюзию, и лицо «Мерика» исчезло. Бог мертвых хотя и был создан в облике человека, не был телесным. У него не было ни плоти, ни костей. Он был тенью, настоящим духом.

Молоток ударил по долоту, и что-то великое и ужасное грохотнуло у меня в ушах. Белая пелена встала перед глазами. В моем сознании возник образ иссохших рук Скульптора, трудящихся над камнем творения. Осколок упал к его босым ногам, а затем превратился в ртутную воду.