– Скоро, – сказал он. – Даю тебе слово.

– Ты покажешь мне его в Гелиосе? – спросила я, подождав, пока он посмотрит на меня.

– Если потребуется.

– Почему ты скрываешь его?

Он сжал мои руки своими.

– Чего больше всего боится смертный при жизни?

Тогда меня осенило. Его лицо было самым большим страхом каждого.

– Смерти, – ответила я.

Анубис кивнул.

– Смерти и расставания с теми, кого они любят. Они не могут постичь загробную жизнь. На протяжении многих поколений Сол и Люмос забирали духи своего народа, но королевства так и оставались раздельными. Ты говоришь, что Нур и Келум хотят создать новое, единственное в своем роде государство. Что произойдет, если я не верну себе место в тройке богов?

– Духи могут расстаться после смерти.

– На вечность, – добавил он. – Они не успокоятся в Землях Теней вместе, в новом и мирном существовании. Они сгорят ради Сол или Люмоса и никогда больше не увидят друг друга. Не этого хотел Скульптор для духов, облаченных в плоть. Смертная жизнь – это не только дар, но и ряд уроков, которые дух должен пройти, для того чтобы вырасти и выжить. Но, подобно виноградной лозе, приходит время, когда жизнь увядает. Загробная жизнь – дар другого рода, иной вид жизни, но, тем не менее, это жизнь. Большинство не понимает этого, пока за ними не придет смерть. Жизнь, предназначенная для мертвых, – это утешительное, спокойное существование, которое следует проводить с близкими. Но… это не пустая бесконечность. У духов есть цель. Они были созданы для того, чтобы ходить по земле и направлять своих смертных потомков. Они не должны гореть для Сол или становиться далекими и холодными звездами для Люмоса. Духи ушедших жизненно важны для живых.

Он взял мои руки в свои и поднес тыльную сторону к губам «Мерика», но что-то другое, холодное коснулось их в поцелуе.

– Мы быстро их усмирим. Необязательно начинать настоящую войну, если битва закончится в самом начале.

– Спасибо.

Люмос парил над нашими головами, его лицо было полностью скрыто. Тень, окутывавшая его, была темнее, чем в видении, которое он послал.

– Я хочу, чтобы ты осталась рядом со мной, Ситали. Не сбивайся с пути. – В его тоне звучало предупреждение. – Вместе мы сильнее. К тому же я бы не хотел, чтобы тебе причинили вред.

Вдалеке показалась извивающаяся по песку река. Дома теснились вплотную к ней. В поле зрения появились ровные поля пшеницы, ячменя, чеснока, лука-порея и капусты. Стадо крупного рогатого скота заревело, когда корабль спустился на реку. На другой стороне была роща фиговых деревьев. Вода провела нас мимо сельскохозяйственных угодий к окраинам города. В центре всего этого на вершине своего храма гордо стояла Сол, подняв руки к небу.

Теплый свет факелов мерцал на фасадах зданий из бледного камня. В иллюзии, которую в качестве предупреждения создал Анубис, вооруженные люди Гелиоса собрались, готовые сражаться за Сол и их Атона, не говоря уже о собственной жизни. Мужчины, женщины и даже подростки были готовы умереть, лишь бы не позволить Анубису отравить все, что они любили. Именно над ними я повисла в воздухе.

Я знала, каково это, – когда дорогие мне люди подвергаются опасности с каждым вздохом. Однако до этой иллюзии я не знала, каково быть тем, кто сам находится в опасности.

Корабль замедлил ход. Мысленно я потянулась к Берону.

Готовые к сражению, мы приближаемся к берегу. Готов ли ты?

Я готов.

В глубине души, разумом и сердцем я была готова. Я приняла свои тени и овладела ими. Теперь мне было необходимо забрать ту силу, что осталась у Анубиса, прежде чем он сможет ранить или убить кого-либо.

На берегу не было вооруженных гелиоанцев. На улицах и в переулках тоже было пусто. Анубис подошел к перилам и крепко ухватился за них.

– Время пришло.

Судно повернуло к берегу, и мы сели на мель. Анубис выбросил трап. Протянув руку, я ждала, когда он поможет мне спуститься. Взгляд, которым он смотрел мне в глаза, темный бог, казалось, спрашивал: «Это что, ловушка?»

Я приподняла бровь.

Обхвати мою ладонь и увидишь.

Он вложил свою руку в мою. На мгновение наши тени смешались.

«Нур призвала Сол. Богиня уже в пути», – сообщил Берон.

Вместе с Анубисом я сошла с трапа. В тот момент, когда наши ноги коснулись земли, луна стала кровавой. Красный цвет не просачивался медленно и постепенно; все произошло в одно мгновение. Люмос сказал, что кто-то из волков умрет, а Скульптор подтвердил предсказание бога луны, но я отказывалась принимать это. Будущее можно изменить. Другой выбор мог изменить ход событий.

Анубис заметил пропитанного кровью Люмоса и самодовольно улыбнулся.

– Скульптор наблюдает. Кровавая луна – знак того, что он защищает нас. Люмос потерял его благосклонность.

– К Сол Скульптор тоже больше не благосклонен? – спросила я.

Анубис сжал мою руку.

– Конечно. Когда Скульптор на нашей стороне, Ситали, у богов света и их сосудов нет ни единого шанса.

Создатель был здесь. Я могла слышать удары его молотка по металлической головке долота. Я чувствовала, как от этих ударов дрожит земля. Его работа была непрерывной. Всемогущей. Удары эхом отдавались в моих костях, в моем животе ожил призрачный огонь.

Окраины Гелиоса были пусты, потому что люди собрались, чтобы охранять храм Сол и ее живое пламя – Нур.

Анубис остановился, когда увидел толпу: народ стоял у основания храма и на каждой ступеньке, ведущей к его вершине. Он окинул взглядом стоящих прямо под статуей богини солнца Нур, Келума и стаю, каждый член которой готов был в любой момент перевоплотиться.

Бог мертвых отпустил мою руку и вышел из теней, скрывающихся по всему городу. Он создал тысячи иллюзий, которые представляли собой не монстров, а дубликатов жителей Гелиоса. Таким образом Анубис пытался посеять смуту. Никто не мог отличить друга от врага, а значит, не спешил нападать из-за страха причинить вред невинному.

Иллюзии темного бога были настолько совершенны, что супруги не могли отличить, где мираж, а где спутник их жизни; матери не могли сказать, кто их настоящий сын. Двойники говорили тем же голосом, у них были одинаковые манеры поведения. Бог смерти собрал всю необходимую информацию, просто понаблюдав за людьми Гелиоса минуту.

Оранжевая корона Сол украсила небо за мгновение до того, как появилась сама богиня солнца и золота – острая полоска света и праведного гнева. Улыбка, которой Анубис одарил мать Нур, была полна чистой ненависти.

– Если хочешь лишить Нур силы, сделай это сейчас и как можно быстрее.

Я кивнула.

В разуме Берона я произнесла: