где рубины лежат прямо на поверхности, словно камни в дорожной пыли. Поверьте, немного этих сокровищ досталось и Адагору! – лукаво заверил разбойник, и круглые глаза королевского советника засверкали хищным блеском. – Разрешите представить вам также милорда Наира, сына Финриза, правителя земли Лэрианор.

– О, я уже догадался, кто этот юноша… Рад знакомству! – поспешн кивнул Корви и сделал два решительных шага, подбираясь поближе к Романовой.

– И, наконец, прекрасная миледи Анастэйсия Дэини из Рассии, – объявил Эливерт, – самая пригожая из дев Юго-Восточного Предела.

– Могу поклясться, что она превосходит не только всех девушек окраинных земель! Ни одна благородная дама в Кирлиэсе не сможет затмить столь яркой, как солнце, красоты!

«Лягушачий коротышка» смачно поцеловал Насте руку, и ей захотелось поскорее выдернуть пальцы из его потной липкой ладони и срочно вымыть, желательно с мылом.

– Я надеюсь, что вы нанесёте как-нибудь визит в столицу? Такая красота должна непременно воссиять и при дворе короля.

– Миледи Дэини не любит многолюдных городов. Мы, дикари окраин, привыкли к тишине и редким визитам гостей, – ответил за неё Эливерт, аккуратно втиснувшись между Настей и Корви, незаметно заставляя последнего отстраниться. – К тому же, милорд, вы абсолютно правы, красота миледи Дэини сияет, как солнечные лучи – порой она может и обжечь, не стоит её всем подряд показывать. Во всяком случае, я ослеп с первого взгляда. Хвала Светлым Небесам, Великая Мать оказалась милостива ко мне! Та, что меня ослепила, меня и исцелила. Я самый богатый владетель Кирлии, ибо владею лучшим сокровищем мира!

Эл выдержал торжественную паузу.

– Миледи Дэини – моя любимая супруга. Уже больше года, не так ли, моя дорогая?

Ворон с нагловатой ухмылкой, приобнял Настю за талию, с удовольствием наблюдая, как вытянулось от изумления и досады лицо милорда Корви.

Сама Романова и Наир поражены таким заявлением были ничуть не меньше.

– Супруга? – разочарованно пробубнил коротышка.

– Да! Такую любящую жену ещё поискать надо. Поверьте, милорд, счастливее нас не сыскать! Так я говорю, золото моё? – продолжал свой спектакль Эливерт.

– Несомненно, родной. Ты прав, как всегда, – пропыхтела Настя, с трудом сдерживаясь, чтобы не треснуть атамана чем-нибудь тяжёлым.

В другой раз она бы нашла, что ответить, но сейчас оказалась слишком растеряна.

– Что ж, милорд Элиол ар Элирон, вам можно только позавидовать, – кисло сказал сразу погрустневший Корви. – Вам с супругой несказанно повезло. Найти красивую и порядочную девицу ныне непросто. Уж скольких невест мне предлагали, а я всё не могу выбрать достойную стать миледи ал Корви. Хозяйка Корведа должна быть идеалом красоты и добродетели. Да где такую взять?

– Тогда вам стоит заглянуть к нам, – с душевной улыбкой предложил атаман. – У нас в Юго-Восточном Пределе немало очаровательных благородных дев, жаждущих любви. А здесь, в столичных краях, вряд ли найдёте достойную вас…

– В самом деле, не могу с вами не согласиться, милорд Элиол – нравы нынешней молодёжи оставляют желать лучшего. Никакого почтения к старшим, к мужчинам вообще, и мужьям в частности. Никакого понятия о семейных ценностях. В мыслях одно бесстыдство, тьфу! Но не жениться же из-за этого на старухе! – сокрушался Корви.

– О, да, – понимающе кивнул Эл. – Но, не отчаивайтесь! Каждый своё счастье найдёт. Всему свой срок. Вот мы с миледи Дэини всю жизнь соседствовали, я с отцом её дружбу водил, а встретил мою красавицу в лесу, на охоте.

– На охоте? – изумился коротышка и ещё больше выпучил лягушачьи глазки. – Дама? И на охоте?

– Ой, милорд Корви, что в этом возмутительного? – пожал плечами Эливерт. – Окраина – дикий, варварский край. У нас совсем иные нравы и традиции, нежели в столице. Многие женщины из благородных семейств предпочитают вышиванию и поэзии дерзкую погоню за зверем, вместе со своими мужьями или без оных… Впрочем, в таком случае, иногда охота на зверя превращается в охоту на мужа, – вифриец расхохотался. – Не так ли, моё сокровище? Мы с миледи Дэини подстрелили одну и ту же дичь. Представьте себе, я заметил на дереве здоровенного, жирного эшграга. Ну, думаю, сегодня у нас будет знатный ужин. Уже представил себе, как вопьюсь зубами в мясистый смачный окорок этого увальня, но оказалась, что такие же мысли в этот самый миг посетили мою будущую благоверную. Мы оба пустили по стреле и, разумеется, попали. Должно быть, сама Великая Мать направляла наши луки. Я возмутился, выругался, обернулся и увидел её – мою прекрасную воинственную лисичку – и тут же позабыл об эшграге… Хотя, если говорить, ничего не скрывая, дичь была отменная, и сначала мы поспорили и даже почти подрались из-за добычи. У моей красавицы нрав, что грозовая туча! За это и люблю её безмерно. Так, родная?

Дэини кивнула с натянутой улыбкой. Корви заметно помрачнел от рассказов Эливерта – похоже, его первое представление о Романовой было несколько иным, но сдаваться он не собирался.

– Но, я смею предположить, что, помимо стрельбы из лука, ваша супруга и женскими развлечениями не пренебрегает? Может быть, вы любите танцевать, миледи?

– О, весьма неохотно, и только со своим мужем! – поспешно встрял Эливерт. – Вы уж поймите, милорд Корви, не привыкли мы к таким празднествам, у нас в провинции всё иначе! На ваш взгляд – это, пожалуй, дикость, но моя жена мне своей скромностью и нравится.

А Настя уже и не пыталась его остановить: во-первых, возражать было глупо и подозрительно, во-вторых, она уже поняла, к чему клонит милорд Корви. Рыжую вовсе не приводила в восторг перспектива коротать вечер в обществе бородавчатого коротышки.

А уж танцевать с ним… Нет, увольте! Лучше сломать себе обе ноги!

– Не будьте столь жестоки, милорд Элиол! Всего один танец! – расплылся в заискивающей улыбке королевский советник.

– О, милорд Корви, моё почтение к вам столь велико, что и не знаю, как выразить его! – заверил горячо атаман. Но дальше не смог сдержаться и добавил-таки порцию дёгтя в свою медовую речь: – Преклоняюсь пред вами, как послушный сын пред мудрым отцом. Хотел бы я к вашим годам достичь того, чего вы сумели добиться! Такая мудрость приходит лишь с многолетним жизненным опытом…

При столь изысканном упоминании его возраста Корви сник окончательно, помрачнел и, кажется, уже начал жалеть о том, что подошёл.

– Поверьте, я отдал бы вам всё,