– Твой батюшка идет домой, дочка. Надо его встретить, – бормотала женщина.

– Он не придет, мам! – отвечала ей дочь. – То есть сегодня отца не будет, он задерживается, – исправилась она, закутывая мать в одеяло. Проследила, чтобы та сделала несколько глотков согревающего снадобья.

Как Войнова добрела до флигеля, осталось загадкой для нее самой. На сей раз уснула так крепко, что даже проспала назначенный говор с Ганной, и это ее немало расстроило. Подруга должна была рассказать, как прошло празднество в Увеге, и последние новости – о Кошкиных, Зое и ее маленьком сыне, Марике и Филиппе… Очнувшись ото сна в полдень, видящая немедля нырнула в поиск, но услышала только заключительную часть говора:

– Еще Симон мне сказал комплимент, что я великое чудо Единого! Представляешь? Это, конечно, не так красиво, как пишет тебе твой вэйн в последнем письме, но я, сказать честно, прослезилась. Его подарок оказался таким неожиданным! Правда, красивая шкатулка? Тайком от меня расписывал, мой чудак. – Ганна любовно держала в руках покрытую лаком шкатулку с великолепным цветочным рисунком на красной крышке. – Ладно, дорогая, жду от тебя письма. У тебя хоть голуби почтовые еще остались? Или, может быть, хватит тайны, и ты простишь своего вэйна? Даже я бы уже растаяла от подобных писем. – Лисова рассмеялась и подмигнула зеркальному отражению. – Пиши уж почтой, как все нормальные люди. Глядишь, он сам к тебе придет.

После говора Тиса поспешила встать и умыться. С удивлением поняла, что спала в платье и в шапке. Пальто лежало на полу рядом с ботинками, а красивое зеленое платье висело на дверце шкафа. С особой тщательностью Войнова надраивала себе мылом щеки. Голова трещала оттого, что просто не в состоянии была уварить всю кашу из воспоминаний. События последних двух суток впечатляли.

– Боже ты мой!

Одно только радовало – Арину Гавриловну успели перехватить у полыньи. Но остальное… Да-а…

* * *

Агата Федоровна корить за своевольное распитие снадобья не стала, лишь веселилась от души. Тисе же было не до смеха. Уже не до смеха. Заставь дурака богу молиться – он лоб расшибет. Дай глупой травнице зелье – она с мерой напортачит. Как она могла так бездумно наглотаться снадобья для улыбок? Где ее разум был? Ходоком в столицу, наверное, отбыл.

– Ну, дорогая, жди теперь ответной волны, – предупредила вэйна, пряча книгу на полку в библиотечном шкафу. Тиса впервые оказалась в библиотеке Агаты, богатой на интересные экземпляры по траволечению, как и на вэйновские книги. В другой раз она бы впечатлилась и пожелала поселиться в ее синих стенах на полгода как минимум, но не сегодня. – Будет видеться все хуже, чем оно есть на самом деле. Благо, непродолжительно. Денек помучаешься.

– Целый день? – простонала помощница.

– А ты думала как? Если бы не превысила количество капель, так и горя б не знала. А так – терпи, ласточка. Зато наверняка твой промах стоил того. Отлично погуляла, я права?

– Слов нет, – ответила расстроенная девушка, вспоминая свои подвиги. Чуть старушку до удара не довела, лаялась с собакой, как умалишенная, на балу смеялась так – лошади передохли бы от зависти. А графу Озерскому как ответила! Наверняка он теперь затаил на нее смертельную обиду. И еще история с кражей подозрительная. Быть закрытой в спальне, в безлюдном крыле огромного дворца… Нет. Беспечность могла ей дорогого обойтись. Видящая накрыла горящие щеки ладонями.

Конечно, была у этих дней и приятная сторона. Тиса вспомнила танцы, яркие костюмы, щебетание счастливой Люси, смущение учителя от шутливых объятий. Общение с безответно влюбленным «драконом» оставило на сердце теплую печаль – есть же еще интересные мужчины на свете, не сходится свет клином на одном титулованном вэйне. Уж он-то, в отличие от нее, наверняка более плодотворно провел время на балу с Разумовской.

Постаралась отогнать мысли о Демьяне. Пока это удается, а что делать завтра, когда на нее набросится та самая обратная волна?

Думы переключились с одного сероглазого на другую. Она уже два дня не была у Пони. Вертихвостка и сумасбродка! Забыла про ребенка! Чтобы она еще раз хоть каплю этого зелья в рот взяла!

– Повеселила ты меня сегодня рассказом. А Озерского на самом деле обходи стороной. Этот молодой граф ловко водит за нос весь Оранск и женщин меняет как перчатки. Кровь помогает Ёсю очаровывать дурех. Однако еще ни одна обманутая открыто его не обвиняла. Не удивлюсь, если каждая дурочка его портрет под подушкой хранит. Несносному мальчишке все сходит с рук.

Тиса выдохнула:

– Кровь упырей.

– О, кто-то тебя уже просветил. – Вэйна кивнула. – Ты, видимо, отличный искун, ласточка, раз на тебя его влекущие чары не подействовали. Значит, и чтецы тебе голову не взломают так просто. Я бы хотела знать, как твои успехи в поиске, да вижу по глазам, что ты уже куда-то торопишься.

Войнова подтвердила. Образ маленькой девочки в памяти теперь не давал ей усидеть в гостях у колдуньи.

– Что ж, работы пока особой нет, птичка моя. Можешь не волноваться и отдыхать седмицу. В лавке вполне управляется Пантелеймон с бабоньками. Но, коли пожелаешь в гости зайти сама или с юной Перышкиной, всегда буду рада.

Агата спустилась вместе с Тисой на первый этаж в аптеку в намерении проводить ее до двери с колокольчиком. Помощница уже собиралась прощаться, когда услышала знакомый голос. Благочинник Лыков покупал у Пантелеймона несколько видов мазей и настоек, зачитывая названия с листка в руке.

– Как много берет, – пробормотала травница. И настои-то все от болезни серьезной.

– Отец у него больной. – Агата Федоровна с сочувствием покачала головой. – Боюсь, там уже ничего не поделаешь. Но мальчишка упрямый.

– Вы его знаете?

– Сережку Лыкова-то? Конечно. Одна моя поставщица сырца рядом с ними живет. Хороший парень, только жизнь у него не так легка. Я его еще ребенком помню. Детвора его тогда из-за отца дразнила.

– А что с ним? – Тиса понимала, что выглядит любопытной Варварой.

– Косеслав из приюта сам. Увы, это для некоторых глупых заносчивых людей – показатель блудливого и паршивого рода. Но мальчишка справился со сплетнями. Выучился. Благочинником стал, настоящим мужчиной. Теперь больного отца и сестру-вдову с детьми содержит.

Когда Лыков отошел от прилавка, видящая поспешила отвернуться. Однако Сергей ее заметил и поздоровался как с вэйной, так и с ней. Несмотря на вежливое приветствие, взгляд его оставался тусклым. Тиса вновь ощутила стыд за свое невменяемое поведение давеча. Парень покинул аптеку. В сумке его звякали склянки с лекарством.

Настало время прощаться и бежать в приют, что Войнова и сделала. По дороге она ворчала, поминая разговор. Это же надо! Приютные, значит, обязательно «блудливого и паршивого рода»? Да на себя бы посмотрели, сплетники!

* * *

Торопливо входя во двор «Сердечного крова», она с облегчением выдохнула, когда издалека заметила ребенка у беседки. Поня самозабвенно крошила хлеб прожорливым сизарям.