— Великий Максим Жеглов признал, что у него есть недостатки? Я не ослышалась? — Алиса аж привстала. — Это тот самый Максим Жеглов, который вчера, как последний баран, заставлял меня писать расписку за уголь? Ой, с сердцем что-то, врача, позовите врача!

Двачевская так заразительно смеялась, что я сам забыл об этом небольшом казусе и поддался улыбке.

— Так это все из-за этого угля? — будто я и так не понимал.

— Не только, — сверкнула глазами рыжая. — У меня к тебе много претензий. А у тебя передо мной много должков.

— Понеслись черти по ухабам, — я со вздохом приложил ладонь ко лбу. — Давай, накрути меня полностью, чего уж мелочиться.

— Да я еще не начинала, — промурлыкала Алиса, все еще почесывая блаженно валяющуюся Жульку за ушком. — Ой… — Внезапно девушка переменилась в лице и обеспокоенно принялась рыться в шерсти собаки. — Что за… Ой-ой-ой! Клещ! Господи, у нее клещ!

Ну нашла из-за чего панику разводить. Дворовая собака подцепила клеща, эка невидаль.

— Дай я вытащу, — я уже было встал, как увидел, что рыжая старательно загораживает от меня Жульку.

— Ага, чтоб я такому криворукому собаку еще доверила, — ругнулась Алиса.

Так, ну все, терпение лопнуло. Свой профессионализм в этой области я никому не позволю ставить под сомнение.

— Угомонись, а? — нетерпеливо прикрикнул я. — Чтоб ты понимала, я ветеринарный врач. Будущий. По крайней мере, у меня уже есть некоторый опыт работы в ветеринарных клиниках. Уж с клещом управлюсь.

— Ты ветеринарный врач? — округлила глаза Алиса. — А чего ж ты, блин, молчал-то? Я над тобой тут, значит, издеваюсь, а ты…

— Забей, — отмахнулся я. — Ну так что, теперь-то уж доверишь мне собаку?

Янтарные глаза Алисы, поблескивавшие от небольших слезинок, как драгоценные камни, смотрели на меня в упор, вынуждая первым отвести взгляд. Но я справился. За что и был вознагражден молчаливым кивком.

Я подобрался к ничего не подозревающей Жульке и аккуратно прижал ее мордашку к себе. Клеща я нащупал у левого уха. Повезло, что Алиса его обнаружила. А то все же с клещами шутки бывают плохи. Обычно я в таких случаях использовал специальный крючок-зацеп, но сейчас пришлось по старинке, пальцами. Подцепив членистоногое ногтями у самого основания головки я легким выкручивающим движением вытащил заразу. Убедившись, что под кожей Жульки не осталось ничего инородного, безжалостно раздавил кровососа. А пациент, кажется, даже и не понял, что, собственно, случилось и продолжил сидеть, степенно высунув язык.

— Делов-то, — потер руки я.

— Жулька, ты в порядке? — обеспокоенно спросила у собаки Алиса. Та в ответ неуверенно лизнула ее в нос. — Фу, вонючка, — хихикнула девушка.

Алиса искоса взглянула в мою сторону. По всей вероятности, теперь уже настала ее очередь взглянуть на меня под другим углом. Победа? Победа. И как я только мог позволить себе засомневаться?

Янтарные глаза еще буравили меня некоторое время, прежде чем девушка опомнилась и вернулась к ворчанию:

— Не собака, а какое-то бедствие. Вчера тошнила какой-то зеленой дрянью, теперь клеща подхватила…

— Подожди, — до меня наконец-таки дошло. — Так ты вчера уголь для собаки таскала?

— Ну… да, — засмущалась рыжая. — Тошнит — значит, живот болит. У меня такая логика была.

— А нельзя было честно сразу сказать? — улыбнулся я. — Да и потом — уголь в той ситуации был бесполезен от слова «совсем». Жулька просто травы объелась, вот ее и тошнило.

— Да откуда я знала, блин! И уж тем более, откуда я могла знать, что ты этот… Айболит хренов, — буркнула девушка. — Перестраховалась. Жульку и так все обижают. Узнают еще, что я с ней вожусь, и все…

— Что все-то?

— Да откуда мне знать? Отравят, в Райцентр отвезут, надо вот оно мне?

Я сунул руку в карман шорт, где нащупал вчерашнюю расписку. В целом, от нее можно было уже смело избавляться. Да вот только… Какая-то во мне проснулась сентиментальность. Оставлю чисто на память. Ни в коем случае не для шантажа. Слово пионера.

— Ладно, Двачевская, я тебя понял, — подытожил я и протянул ей мизинчик. — Мир?

— Мир, — ответила Алиса взаимностью после небольшой паузы. И у меня гора как будто с плеч свалилась.

Ну, хорошего понемножку. Перемирие установлено, день прожит не зря. Пора и честь знать. Пусть сидит, играет, раз ей так хочется.

— Что ж, пойду я, пожалуй, — зевнул я. — Сиди, бренчи, как хотела, в одиночестве. Надеюсь, что Панамка не запалит меня, идущим в сторону домиков.

— Подожди, — как-то неуверенно проговорила Алиса, отведя взгляд в сторону. — А ты не хотел бы, ну, научиться на гитаре играть?

Ого. В ДваЧе проснулся альтруист? Или в этом предложении сейчас скрывается какая другая подоплека? Что бы ни понадобилось Алисе в этот раз, настроена она была пусть и не прямо уж решительно, но отступать явно не собиралась. И, разумеется, к цели она решила пойти самыми окольными путями.

— Ну, был бы не против, — отвечаю. — Под твоим чутким руководством?

— А ты здесь других гитаристов знаешь? — взъелась рыжая.

— Мику, — непринужденно ответил я.

— Ой, замолчи, а, — фыркает. — Садись рядом. И смотри внимательно.

Стоило мне пристроиться, как Алиса тут же взяла несколько аккордов. Струны скользили под пальцами, тепло деревянного грифа чередовалось с металлической прохладой ладов. Уже явно видавший виды корпус легко вибрировал, звуки зарождались в глубине и выплескивались наружу. Наконец, Алиса наглядно показала мне самый простой аккорд, какой смогла вспомнить.

— На, попробуй, — предложила она, протягивая инструмент.

Я коротко кивнул и взял гитару. Если бы мог сейчас видеть свое лицо со стороны, то на нем бы сейчас наверняка отобразилась крайняя сосредоточенность. Как будто речь шла не о простых побрякушках по струнам, а, ни много, ни мало, о жизни ни в чем не повинного животного. Жулька в это время нетерпеливо прыгала за нашими спинами, силясь разглядеть все происходящее как можно более досконально.

— Гриф подними выше, — сказала Алиса и попыталась переставить мои напрочь задеревеневшие пальцы в нужную позицию. — И запястье держи мягче.

Я честно старался не пропускать ее советы мимо ушей. Ругался сквозь зубы, но делал. Вот ведь незадача, мои руки, как у практикующего хирурга, на секундочку, — мое главное достоинство. И я должен по идее в совершенстве владеть каждой их клеткой. Но сейчас складывалось ощущение, что меня внезапно разбил паралич.

— Блин, Макс, ну это же простецкая мелодия! Активнее старайся! Ну или представь, что снова выдергиваешь клеща. Макс, ну твою-то мать…

Да уж, условная пластика перикардиальных и диафрагмальных грыж у меня выходила на порядок лучше, чем повторять гитарные переборы. Закусив губу, я вцепился в гриф и изо всех сил ударил