— Господи, — вырвалось у меня. — Он совсем с ума сошел?

— Ничем другим я не могу объяснить то, что он вчера сделал. Он нарушил все законы Стихий. Он осознанно использовал свою силу против чужой стихии, против парной! — Алвар горько усмехнулся и вновь провел по волосам. Его рука дрожала. — Как старейшина, как носитель огня, я вправе казнить его. Не просто вправе. Я должен. Пострадал мой воин. Я должен… Но я не могу. И стихия не даст, и я сам… — в голосе Алвара звучала настоящая боль.

— Кто пострадал? — сглотнув, прошептала я.

— Вран, — глядя мимо меня, ответил Алвар.

— Я могу помочь? — с колотящимся сердцем спросила я. — Ты говорил, что я могу лечить даже без этих трав. Я готова попробовать.

Алвар некоторое время смотрел на меня, а потом произнес:

— Ты не в ответе за то, что сделал он.

— Дело не в этом. Если я смогу помочь Врану, то я готова, слышишь? Я хочу, чтобы он был в порядке.

Алвар криво улыбнулся.

— Тебе нужно подкрепить силы, а там посмотрим. Пойдем в трапезную. Только позволь взять твою руку.

Я без раздумий протянула ладонь, и Алвар сжал мои пальцы. Я больше не чувствовала ярости или агрессии. Слабая попытка потянуться к эмоциям Алвара закончилась его коротким «не нужно».

В трапезной сидело четверо людей Алвара. Кажется, они давно закончили есть, потому что мальчик-помощник уже успел убрать посуду: на столе остались лишь глиняные кружки. Однако мужчины не уходили, то и дело поглядывая на стол, за которым обычно ели мы. Там сейчас сидели Альгидрас с Димкой. Димка больше не болтал. Он выглядел притихшим и настороженным. Если верить в то, что в нем тоже есть эфир, который улавливает эмоции и настроения, то его состояние легко объяснялось.

Алвар сел напротив Димки, я опустилась на циновку напротив Альгидраса. Тот не поднял взгляда от своей тарелки.

— Нужно поговорить, — сказала я, обращаясь к Альгидрасу.

— Говори, — пожал плечами он, продолжая делать вид, что занят едой.

— После завтрака, — произнесла я.

Он вновь пожал плечами.

— Давай сходим к Грите? — попросил меня Димка. — Может, дядя Грит уже не обижается?

— Мы можем сходить к Грите? — спросила я у Алвара.

Альгидрас наконец отвлекся от созерцания тарелки и, подняв голову, попытался убить меня взглядом.

— Мы только… — начала было я.

— Нет! — отрезал Альгидрас.

Воины Алвара вряд ли могли слышать наш разговор, однако они повернулись в нашу сторону. Алвар нащупал мою руку и, перетянув ее к себе на колено, сильно сжал. Альгидрас проследил взглядом за его движением и вновь посмотрел на меня. Наверное, обладай он силой огня, от меня осталась бы горстка пепла. А уж от Алвара и ее бы не осталось. Я замерла, пораженная его взглядом.

— Мы можем сходить к Гране, — медленно произнес Алвар, — но если Грит запретил дочери говорить с Димаром, то она не станет говорить. Не нужно ее расстраивать.

Димка насупился, и Алвар сильнее сжал мою руку, а потом и вовсе переплел наши пальцы. Я по-прежнему не чувствовала его эмоций, но понимала, что сейчас он пытается сдержать огонь расстроенного отказом Димки.

— Дима, давай пойдем собирать травы, — выдавив из себя улыбку, предложила я.

— Не хочу, — буркнул Димка, глядя в тарелку.

— Ты мне обещал. Я же ходила с тобой строить шалаш. Обещания нужно выполнять.

— Ну ла-а-адно, — протянул Димка. — Я в саду подожду.

Он вскочил и побежал к выходу. Алвар проследил за ним взглядом.

— Там ничего не случится? — с тревогой спросила я.

— Нет, я слежу, — рассеянно ответил Алвар, продолжая вглядываться в пустой дверной проем. Мою руку он при этом так и не выпустил.

— С чего ты решил командовать? — обратилась я к Альгидрасу, даже не пытаясь скрыть раздражение в голосе.

Он же должен понимать, что с Димкой сейчас нужно быть осторожным и…

— Потому что это мой сын, и я буду решать, где ему безопасно.

— Правда? — мое удивление было неподдельным. Надо же. Столько времени обходить Димку по кривой дуге, а теперь вдруг заявить свои отцовские права. — Ты, наверное, и огонь его будешь сдерживать, да?

— За огонь скажи спасибо тому, кого с такой радостью держишь за руку, — неожиданно прошипел Альгидрас, склонившись над столом.

Я невольно отпрянула и едва не выдернула руку из пальцев Алвара, но вовремя остановилась. Рисковать своим сыном из страха вызвать недовольство Альгидраса я не собиралась.

Алвар рассмеялся и покачал головой, что-то пробормотав по-кварски.

— Ты ответишь за это, — прищурившись, обратился к нему Альгидрас.

— За что? — насмешливо спросил Алвар, и я поняла, что они сейчас настолько далеки друг от друга, насколько, наверное, не были даже в миг, когда Альгидрас покидал савойский монастырь после учения.

— За все!

— Ты ведешь себя как мальчишка, — серьезно произнес Алвар.

— Зато ты ведешь себя как мужчина… Который, правда, забыл законы чести, но это ведь пустое, да?

С этими словами Альгидрас поднялся на ноги и вышел из трапезной. Один из людей Алвара последовал за ним.

— Они ничего там не устроят?

Алвар покачал головой:

— Мои люди верны мне. Пока Альгар не угрожает мне, тебе или кому-то из них прямо, они ничего не станут делать.

— Но ведь он сильнее.

— Да, — не стал спорить Алвар. — Он сильнее всех. Даже меня. Но это не значит, что ему позволено все. К счастью, в нем еще осталось понятие чести хотя бы по отношению к другим людям. Он не станет причинять вред без нужды. Во всяком случае, я хочу так думать.

Алвар наконец выпустил мою руку и взял со стола ложку.

— Нужно поесть, краса. День будет долгим.

Я заставила себя позавтракать, хотя еда становилась поперек горла от мысли о том, что Альгидрас потерял контроль над силой и затеял настоящую битву. Да еще с кем?! Ведь, по их словам, парные стихии слишком часть друг друга.

— Алвар, а что, если на него кто-то влияет? — отодвинув тарелку, спросила я.

— На Альгара влияет лишь сам Альгар, — отозвался Алвар и пододвинул мою тарелку мне под нос.

Я вновь послушно взяла ложку.

— Но почему он так себя ведет? Что на него нашло?

— Краса, я не хочу сейчас говорить об Альгаре. Мне хватает твоего сына.

— Но вам нужно все выяснить. Ты должен еще раз с ним поговорить. Мне кажется, он что-то не так понимает.

Алвар ничего не ответил, и это мне не понравилось. Поели мы в молчании и так же в молчании вышли из трапезной.