Если бы в тот момент Рита знала, что в кресле рядом с нейсидит наемный убийца, она не стала бы хватать его за руку. И уж, конечно, нестала бы рассказывать ему о своем детстве и о работе в новосибирском Домекультуры «Новатор». Когда самолет попал в воздушную яму, сердце Риты нырнуловниз, и она непроизвольно вцепилась двумя руками в своего попутчика — высокогокрасавца лет пятидесяти с королевской осанкой и благородной проседью в шевелюре.С момента посадки в самолет Рита жадно разглядывала его римский нос и твердыйподбородок, надеясь, что он тоже обратит на нее внимание.

И вот на тебе — за все время полета ни слова, ни взгляда.

— Простите, вы не в трауре? — с некоторой опаскойспросила она, наклонившись в сторону соседа.

Красавец скосил на нее глаза, но ничего не ответил.«Сноб, — подумала Рита, сдувая челку со лба. — Но до чего хорош!»

— Вы, наверное, большая шишка? — тонкоулыбнувшись, предположила она. — У вас такой кислый вид, какой бываеттолько у неудачников или у начальников. На неудачника вы не похожи, у васслишком дорогое часы.

Я знаю в этом толк. Да и ботинки тоже. Они ведь сделаны изкрокодиловой кожи? — Рита ткнула носком туфли в его башмак и хихикнула:

— Крокодила сами замочили?

Киллер едва заметно усмехнулся, продолжая смотреть прямоперед собой. С его точки зрения, шутка получилась удачной. Рита же насупилась."Когда симпатичная молоденькая девушка проявляет интерес к мужчине, можнопо крайней мере проявить дружелюбие, — подумала она. — Вероятно, онсчитает, что я слишком молода для него. Интересно, если признаться, что за мнойухаживал директор Дома культуры, он расслабится?

Только надо не забыть упомянуть, что директору уже почтиполтинник. Это должно его приободрить". Сосед тем временем нахальноотвернулся к иллюминатору. Рита, подкрашивая губы, на минуту замолчала, нопротивный тип даже не соизволил посмотреть, почему прервалась ее плавнольющаяся речь.

Его показное безразличие было вызовом ей, блондинке стасемидесяти сантиметров роста, которая сегодня два часа провела перед зеркалом,прежде чем появиться на людях.

— Знаете, я никогда не видела своего отца, —призналась ему Рита, захлопывая пудреницу. — И вообще не знала, жив он илинет. Не знала, как его зовут. Но перед смертью моя мама написала отцу письмо, вкотором рассказала ему о моем существовании.

Он не подозревал об этом целых двадцать четыре года!

Сосед продолжал демонстрировать ей свой затылок.

— Мы с папой ни разу не виделись, — понизив голос,добавила Рита. — Он еще совсем молодой, ему сорок шесть. По возрасту ягожусь ему в жены. А вам сколько лет?

Она наклонилась, чтобы заглянуть молчаливому типу в глаза, итотчас же поняла, что с ним явно что-то не так. Лицо его постепенно краснело ив конце концов приобрело неприятный свекольный оттенок. Рита поцокала языком.Уж кому, как не ей, дочери медсестры, знать об апоплексических ударах,инсультах и прочих ужасах! Требовалось срочно что-то предпринять. Когда стюардпротаскивал мимо тележку с водой и соком, она буквально выхватила у него из рукстаканчик минералки, на которую указал сосед, и незаметно бросила туда заранееприготовленную таблетку. Маленький человечек, сидевший через проход от Риты,повернул голову и посмотрел на нее с некоторым испугом. Рита ободряюще подмигнулаему.

На самом деле этот коротышка был не кем-нибудь, а ее личнымсопровождающим.

Смешная фамилия Жеряпко очень подходила к его внешности ипривычке мелко суетиться.

Рита еще в Новосибирске объяснила этому Жеряпко, что нежелает афишировать в пути их знакомство. «Для молодой незамужней девушкиперелет до Москвы может стать началом ее большого личного счастья, —сказала она. — Так что вы, вне всякого сомнения, будете мне мешать. Еслибоитесь папиного гнева, можете следить издали».

Федор Жеряпко всякий раз содрогался, когда Рита называла егошефа «папой». Он представлял себе, что сделается с рафинированным Стрелецким,когда эта девица появится перед ним во всем своем великолепии и скажет:«Здравствуй, папуся!» Или что-нибудь в этом роде. Наблюдая за тем, как онаобхаживает своего соседа, он переживал, что все это может плохо кончиться, аотвечать придется ему, потел от переживаний и то и дело промокал лоботутюженным платком.

Слабый духом Жеряпко не умел противиться настырным исамоуверенным людям, из числа которых как раз была его новая подопечная. Емунравились слабые, хрупкие женщины с чистотой во взоре и простыми взглядами нажизнь. Ну, если быть абсолютно точным, ему нравилась одна такая женщина. Постранной прихоти судьбы она была замужем. Именно из-за этого Жеряпко и очутилсясегодня в самолете. А случилось это вот как.

Пару дней назад телефон в его квартире зазвонил невероятнопоздно. Никто никогда не беспокоил его после двенадцати ночи, а было уже началовторого. «Наверное, ошиблись номером», — подумал он и, сняв трубку, тут жепочувствовал себя виноватым. Ведь неизвестный попал не туда, куда хотелпопасть. Есть такие люди, которые всегда боятся тех, кто ими недоволен. Жеряпкобыл как раз из их числа. Однако трубка прошептала голосом Валентины:

— Федя! Феденька, это ты?

Феденькой до сих пор Жеряпко называла только бывшая женаперед тем, как попросить у него денег. Даже мать никогда не звала его иначе какФедор или в крайнем случае Федя. Отец и братья звали Федякой и Федькой.Феденькой он стал опять только месяц назад, как раз когда познакомился сВалентиной.

Это историческое событие произошло в кинотеатре. Народу быломало, потому что фильм шел на английском языке. Жеряпко часто посещал подобныесеансы, чтобы попрактиковаться. В нем жила смутная надежда на повышение послужбе, а без свободного владения английским об этом можно было и не мечтать.Когда главный герой на экране, сраженный пулей, упал на землю, рядом кто-товыразительно всхлипнул. Жеряпко повернул голову и окинул взглядом женщину, сидевшуючерез два пустых кресла от него.

— Не плачьте, — шепнул он, наклонившись в еесторону. — Герой останется жив.

Я смотрел этот фильм раньше.

Незнакомка повернула к нему лицо, и в голубоватом свете,льющемся с экрана, оно показалось Федору прекрасным. Возможно, он видел его восне. Когда фильм закончился и в зале зажегся свет, видение не рассеялось. Онооказалось миниатюрной женщиной лет тридцати. У нее был острый подбородок,большие карие глаза с такими длинными ресницами, что им могла бы позавидоватьдаже кукла, и пухлый детский рот, чуть тронутый розовой помадой. Она не зналаанглийского и зашла в кинотеатр просто чтобы поплакать о своем.

Через полчаса блужданий по улицам Валентина взяла новогознакомого под руку и призналась, что причина ее слез — жестокий муж. Жеряпкопотрясло, что она не сказала о своем муже больше ни одного дурного слова, хотялюбая другая женщина, получив возможность высказаться, наверняка принялась быполивать грязью человека, который довел ее до столь ужасного состояния. Жеряпкотак и не узнал в тот раз, кто был мужем Валентины.