пришел. Мне нужно твое молчание. Либо ты дашь мне его, либо Мария и ее дочь умрут.

В его голосе звучала такая напряженность, что это не походило на угрозу.

Неужели он действительно пытается их защитить?

Тот факт, что он не упомянул о моей смерти в случае отказа, заставил меня задуматься о том, что, возможно, он передумал убивать меня, что придало мне еще больше смелости.

— Где сейчас Мария? — рискнула спросить я, считая важным узнать ее местонахождение, особенно если она все еще в мотеле и ждет приезда Кейда.

Нико выглядел слегка удивленным тем, что я его допрашиваю, но еще больше меня поразил его ответ.

— Ее здесь нет.

Похоже, он нашел Марию. Я также предполагаю, что он заставил ее петь как птичку, что и привело его сегодня сюда, чтобы свести концы с концами.

Стараясь придать своему голосу уверенность, которую я не совсем чувствую, я настаиваю.

— Да, я знаю, что ты не спрятал Марию в мой шкаф для офисных принадлежностей, мистер Вителли, но мне нужны более детальные сведения. Мне нужно знать, не держат ли ее где-то и не поят ли двумя чайными ложками воды в день.

На этот раз Нико не кажется раздраженным моим сарказмом. Вместо этого он продолжает смотреть на меня своими холодными, пронзительными глазами.

— К сожалению, синьорина Келлан, я не могу дать тебе больше информации.

Я тяну время, пытаясь понять, что делать дальше. Может, Ева вернется раньше. Или Мигель приедет на сеанс. Он крепкий парень, этот Мигель. Возможно, он смог бы убедить «лазерные глаза» оставить меня в покое. Или каким-то чудом приедет полиция.

Но в глубине души я знаю, что это все пустые надежды.

Когда я росла, правила были ясны. Привлекать копов запрещено, особенно учитывая тайные дела моего отца с местным шерифом. Никогда не знаешь, какой монстр дергает копа за ниточки. А такой всегда найдется. Мужчины, такие как мой отец — и такие как Нико Вителли.

Но сейчас, в новой жизни, которую я пытаюсь построить для себя, сложно избавиться от укоренившихся убеждений о полиции и законе.

Однако одно остается правдой: глупо ввязываться в дела клиента. Почему Кейд не предупредил меня об этом?

О, он, предупреждал. Примерно пару секунд, потому что знал, что я все равно не послушаюсь.

— Можешь хотя бы сказать, что Мария и ее дочь в безопасности? — настаиваю я, пытаясь ухватиться за любую ниточку утешения.

— Они в безопасности, — подтверждает он. После паузы, полной невысказанных мыслей, он добавляет: — И я намерен сделать, чтобы дальше так и было.

Это признание пробуждает во мне смешанные чувства.

— Хочешь сказать, что делаешь это, — я киваю в сторону его спрятанного пистолета, — чтобы защитить Марию и Викторию?

Его молчание говорит громче слов, но именно его непоколебимый взгляд и поза убеждают меня в его искренности. Несмотря на сигналы тревоги, звучащие в моей профессиональной голове, я не могу отделаться от ощущения, что он говорит правду.

Так, и что теперь, королева чтения языка тела?

Собрав всю свою храбрость, я говорю.

— Хорошо, я буду держать рот на замке, но это ни в коем случае не пожизненное обещание. Кроме того, если полиция начнет расследование…

— Не начнет, — перебивает он, пристально глядя на меня и размышляя.

Я почти слышу, как замедляется тиканье часов на стене, создавая напряженный саундтрек к размышлениям Нико. Возможно, он обдумывает, как было бы проще всего заставить меня замолчать навсегда. В конце концов, он потратил немало усилий, чтобы мы остались наедине. Скорее всего, именно из-за него Мигель сегодня не пришел. Может быть, он даже как-то связан с чрезвычайным происшествием у Евы.

Наконец, он коротко кивает, разворачивается и уходит, закрывая дверь с щелчком, который сейчас звучит, как удар молотка.

Я выдыхаю, как будто сдерживала дыхание с того момента, как он впервые поймал мой взгляд. Теперь, когда непосредственная угроза исчезла, я стою неподвижно, пока мой мозг пытается осознать реальность.

Когда понимание возвращается, я падаю в кресло, наконец позволяя своим рукам дрожать сколько угодно.

Похоже, мои навыки «жесткой дамочки» заржавели.

Нико Вителли не требовал моих записей о Марии. Он даже не спросил меня о деталях наших разговоров. Вместо этого он просто исчез, унеся с собой лишь мое не слишком убедительное обещание молчать. Меня гложет подозрение, что он получил гораздо меньше, чем планировал, от нашей встречи.

И что он еще не закончил.

Не прошло и минуты, как стук в дверь моего кабинета заставляет меня вздрогнуть. Мое тело напрягается, короткая передышка разрушена. Сейчас один из немногих раз, когда я действительно не хочу быть права насчет возвращения Нико Вителли.

— Соф? — раздается голос за дверью. Это не Нико. Это Кейд.

Мое сердце замирает. Это мой почти-брат, который к тому же является агентом ФБР — которого Нико, без сомнения, только что видел, идущим к моему кабинету. Держу пари, мафиози придет в восторг.

Замечательно.

Я встаю и пересекаю комнату, открывая дверь. Меня охватывает облегчение, когда я вижу, что Кейд одет в обычные джинсы, потертые ботинки и изношенную футболку, которая едва скрывает его две полностью татуированные руки и крепкое телосложение. Он больше похож на вышибалу, чем на агента ФБР.

— Слава Богу!

— Соф… — начинает Кейд, его голос полон колебаний.

Я отмахиваюсь от его опасений, погружаясь в кресло с нарочитой небрежностью.

— Забудь об этом, Кейд. Идея была глупой, и я знаю, что не стоило вмешиваться в дела клиентки. Тебе не нужно ехать в Гармонию. Моя клиентка… сделала другой выбор.

Теперь она в лапах Нико Вителли. Или под его защитой, что бы это ни значило.

— Софи. — его тон, теперь более твердый, останавливает мои мысли, и меня поражает интенсивность в его зеленых глазах — суровый, мучительный взгляд, которого я никогда раньше не видела.

— Что случилось? — слова едва слетают с моих губ, как в животе завязывается узел предчувствия.

— Рэйф, — говорит он, и тяжесть его имени сжимает мою грудь.

Рэйф, Кейд и я выросли вместе, вместе ходили в школу и вместе попали под арест. Мы с Кейдом использовали время, проведенное в колонии, как сигнал к исправлению. А вот Рэйф — нет.

Я встаю и подхожу к окну, глядя на парковку внизу, пытаясь найти утешение в пейзаже. Замечаю, что черный Lambo, который занял мое место, исчез. Что бы Кейд ни собирался сказать, я не хочу это слышать.

Потому что в глубине души я уже знаю.

— Он мертв, Соф. — Слова Кейда кажутся неподъемным грузом, отдаются эхом в комнате, заставляя меня