KoVers

Предатель

Глава 1

2719

2781

Заря рождается на горизонте. Многим мирам она сулит начало дня, поток тепла для миллиарда душ. В глазах же солдата, яркий свет на границе мира лишь отражён страхом. И вспышка зарева вдали внушает ужас, напоминая раскаты взрывов, что в своём марше настигали планету за планетой.

* * *

Чистое небо тянулось над переплетениями улиц. К центральной площади, окаймлённой строем тонких башен, стекалось множество дорог. Одна за другой, они привели Ханшэса в сердце города. Следуя за гулом далёких высот, он ступил на ускорительную тропу. Один из множества самоходных путей понёс человека под сводами мостов, раскинутых между домами. Выйдя к дневному свету, Ханшэс обернулся и проводил злобным взглядом две сотни шпилей, украшавших крупнейший видимый мост. В тени каждого билось ненавистное ему знамя — символ империи Ниривин.

Тяжёлые шаги его зазвучали реже, скорость тропы начала падать перед центром города — Альтийским монументом. Уродливый столб высился над раскидистыми, идущими в несколько рядов деревьями. Отведя глаза от статуй, облеплявших вытянутое строение, Ханшэс собрался пройти мимо в тени одного из полукруглых зданий, когда несколько голосов загалдели и запищали неподалёку. Плоское устройство отсоединилось от навесов на его руке и, поднявшись к уху человека, ксено-переводчик закричал:

— Господин! Господин!

Детский крик отразился металлическим скрежетом. Взор Ханшэса невольно направился на девочку, выбежавшую к нему из-за деревьев. Следом за ней показались ещё несколько детей.

— Yodz été-aienmniztseidz. Oevéraltai![1] — светловолосый мальчик покосился на взрослого. — Вы задержались сегодня? Что-то случилось?

Тяжёлый вздох предшествовал ответу. Почти оголив левую руку, Ханшэс выпустил из неё второй переводчик — внутриязыковой. Общеимперский диалект у детишек явно хромал, да и завывали они, казалось, на каком-то выдуманном языке. Совсем не думали о старшем собеседнике.

— Ничего серьезного, — улыбаясь, пробормотал он. — Смещение планетарного флота и странное движение в поясе. Просто астероид нарушил сигнал, но панику у нас навели, словно вторжение началось.

— Значит, опять скука, — горестно опустив узкие глаза, Рагци'Ку, столь радостно бежавшая к нему, скрестила четыре руки у втянутого живота. — Я думала, работа с космосом интереснее.

«Господин»

В разговор влез, тряхнув переливчатым телом, низкий расплывчатый малец из расы яайэ.

«Господин, а вы же бывали в космосе?»

— Конечно. Правда, всего на паре миссий. Обычная разведка, очень долгая.

«А расскажите!»

Маленький яайэ, содрогаясь, словно баннер на ветру, продолжил осыпать вопросами: «Как в космосе? Планеты, правда, выглядят такими крохами, что всю систему можно в тело вжать?»

— Ай-лим, хватит! — девочка, подпираемая парой механических стержней, вклинилась в разговор. — Профессор явно устал, будь спокойней.

— Фирциния, не нужно, — перебил её Ханшэс, отведя взгляд на повисший возле уха переводчик. — Как твои протезы?

— Привыкаю, господин! — девочка, ростом превышавшая всех окружавших её детей, покачнулась на подпиравших устройствах. — А вот родителям сложнее. Кожа их повисла. Возможно, они никогда не освоятся.

— Такое бывает при переселении на другие планеты. Гравитация — страшная вещь.

— А зачем вы прилетели? — спросила Рагци'Ку, теперь переведя четыре руки за спину. — Я думала, люди, такие, высокие, родных планет не покидают. Тут и так слишком много кто живёт.

— Прекрати, — перебил её светловолосый Сим. — То, что ты — семиолоид не делает тебя выше прочих.

— Он прав, девочка! — глухой голос прошипел из переводчика, но первые слова раздались из-за спины.

Обернувшись, Ханшэс упёрся глазами в вытянувшегося над ним гвардейца. Плоская голова его кренилась на дважды изогнутой шее, покачиваясь из стороны в сторону.

— В Империи все расы уважаемы, — продолжил он. — Мы не рабы Сашфириш, и не притесняем ни людей, ни рафгантасс: никого.

— Ieeidz, — гвардеец заговорил на общеимперском, уставившись сквозь заострённый шлем на единственного взрослого. — Vu été-vaizt? Cea eicsion?[2]

— Довольно, Алгим, отступи! — в говорящем Ханшэс приметил давнего знакомого, блестевшего бело-золотой кожей — он уже привык, что в Гвардии служат только семиолоиды. — Эти малыши играют тут день ото дня, здесь нет дурного. И прошу не угрожать профессору Ханшэсу Ратигон, он порядочный житель Ниривин и добрый человек.

— Прошу простить, профессор, — незнакомый гвардеец поспешил скрыться из виду, быстро переставляя дважды согнутые ноги.

— Господин, что-то случилось? — испуганно запищала Фирциния, видя, как к ним подходит командир городской Гвардии. — Мы что-то сделали не так?

— Нет, малышка, — страж порядка опустился перед ней, согнув длинные ноги и выпустив из верхнего рукава переводчик. — Наш новенький волновался за вас. Всё же, с детьми большие и сильные люди, как профессор, могут сделать что-то плохое. Не бойся.

— Сильный? Господин Ханшэс? — Рагци'Ку скривила длинный рот, оголив острые зубы. — Профессор умный, но не выглядит сильным.

— Неверно так говорить: возраст уважать стоит столь же сильно, сколь и статус, — гвардеец поднялся с колен, шурша подолом блестевшей красным золотом накидки. — Вы собирались их сопроводить куда-то, профессор?

— Боюсь, командир Шазол, сегодня я не могу, — говорил он через ксено-переводчик, стараясь донести слова и до детей. — Я должен завершить исследование, поэтому лучше будет поспешить домой.

— Как? — вопрос четырёх ребят слился в один и отразился механическим голосом.

— Простите, я как раз хотел вам это сказать.

— Не стоит, будьте спокойны. Профессор обязательно посетит вас после, и расскажет вам немало, верно, профессор Ратигон?

— Разумеется, командир Гвардии.

— Профессор, я просил не раз называть меня «командир Шазол», статусы важны, но мы знаем друг друга больно долго.

— Прошу простить, и на том — мне уже пора, — Ханшэс запнулся на мгновение. — Да хранит вас Император. Да будет взор Его и Их.

— Да будет взор Его и Их.

Слова растворились на ходу. Позади остались детские возгласы, кругами стоящие деревья и громадный монумент, в тени которого развернулась встреча. Он обязательно проведёт с ними время, расскажет им то, что они хотят услышать. Однажды. Потом.

Стараясь не думать о прошедшем, Ханшэс ускорился и заскочил за угол, покидая центральную площадь. Зажатый в тени узорчатых зданий, он вытянул руку, позволив гнавшимся за ним переводчикам вернуться на свои места. Вновь металлический рукав заблестел полным составом подобно броне, тяжёлой, плотной броне, которую Ханшэс не видел уже много лет.

Мысли ползли за ним. Улыбки тех, кто звал его «господин», кто звал его «профессор» резали мозг, не желая прекратить тиранить голову. Он закрывал глаза, отмахивался от незримых спутников и шёл дальше. Двигался, точно слепой, пока за очередной резной лестницей не упёрся в грандиозный сине-зелёный сад. Облегчённо вздохнув, Ханшэс подошёл к подпёртому острыми колоннами дому, одна из сотен дверей которого принадлежала ему.

Ход, тень, коридор