Тянущаяся за гостем процессия заблестела тёмным лицом правителя, до плеч которого спадали серебряные волосы. Представители этой подрасы часто встречаются среди людей, но прежде Хашэс не видел никого, кроме своих проекций, со столь тёмной кожей и столь светлыми волосами. И все же расовое сходство не умаляло одного факта: перед ним правитель вражеского мира.

Толпа лёгким шумом встречала сэшеналей, распластавшись волнами по мостам и балконам, аллеям и закрытым дорогам, обширным крышам и небольшим выступам под шпилями.

Ханшэс оглядел собравшихся. Все казались счастливыми, сияющими интересом и верой в то, чего сами не знали. Какой-то договор, который Гриц Дифтилтон решил заключить с Фга-Аци.

Укрытое тканями пупырчатое тело дёргалось над дорогой, вздувая разноцветные пузыри из кожи и вновь втягивая их в себя. Телесный язык яайэ переводился голографическими надписями: «Приветствую от имени системы Ниблидрум и ближайших миров. Мы рады всем, кто в наши трудные времена находит силы для счастья, и тем, кто в счастье своём хранит верность сэшеналю своему и нашему Императору. В день двоесвета мы все…».

Город содрогнулся. По ушам резанул чей-то крик, о гладкую тропу гулко разбилось стекло, точно снаряд. Все расы как единое существо застыли, скача взором с центрального пути на мир внизу, от которого большинство зрителей отделяли сотни пролётов.

Началось.

Громадный мост треснул, разделив процессию надвое. Голограммы исчезли. Панический вопль охватил центр, несясь над ринувшейся прочь толпой. Мимо пустевших балконов взвились сотни транспортников.

Грянул первый взрыв. Здание над колонной визитёра на миг обратилось огненным столбом, колыхнулось и, заглушив все звуки мира, рухнуло на треснувшую дорогу.

— Вниз, покинуть сад, быстро! — разразились гвардейцы. — Покинуть центр!

Рвануло ещё дважды, обрушив руины на дно города. Из слитых мостами башен разом вылетели сотни огненных струй, прежде чем здания разлетелись грудами осколков. Ударные волны сбили с ног стоявших рядом и резанули прочим слух.

Ханшэс вовремя пригнулся за одним из скверов, активировав ушные глушители и делая вид, что лишь спасается от паникующей толпы.

Тьма разорвалась на безоблачном небе. Грохот грянул, отскочив чудовищным гулом. Содрогающиеся здания заполнялись безумцами, отчаянно хватавшимися за жизнь.

Над садом проревел горящий транспортник и тут же рванул среди деревьев.

Взрывы умолкли. Дорога обратилась пылающими развалинами, укрытыми под слоем рухнувших мостов. Остатки трупов среди руин заполняли собой центр, и паника лишь подрывалась с новой силой.

Решив двигаться, Ханшэс рванул в просвет между толпой и полыхнувшей аллеей, перескочил раздавленные на ходу тела, едва не рухнув в скользкой крови. Крик. За пламенем послышался плачь, знакомым голосом звавший кого-либо.

— Ей же не по силам уйти.

Он схватил брошенную кем-то накидку и соскочил с тропы. Тканью отмахнув огонь, Ханшэс перескочил горящую траву, кувырнулся под аркой затянутых пламенем деревьев. Глаза взвыли, дым поглотил весь мир вокруг. И слух теперь подвёл. Из левой руки он выпустил дрона, в миг ринувшегося над рухнувшим деревом и вернувшегося, с гулом облетев пожар.

— Понял, — просопел Ханшэс, следя за небольшим устройством.

Дрон вёл к окраине, к одной из четырёх башен гигантской крыши. Среди разорванных тел и горящих семиолоидов с людьми, лежала Фирциния.

Он помчался к бессильному телу. Пламя скакало вокруг, скаля горящие пасти. Огонь пожирал всё на пути, силясь ухватить солдата за руку, ногу, голову. По волосам скользнула искра, тут же сбитая тканью. Вновь Ханшэс услышал вой, крик. Шум. Грохот. Не звук человека. Больше вокруг никто не кричал. Только пламя. Только машины.

Над пожаром сверкнули несколько точек, метнулись и спикировали сквозь дым. Ханшэс пригнулся и вновь устремился к краю платформы. Вокруг заблестели дождём смеси, сброшенные дронами в огонь. В умиравшем пожаре он видел фигуру, бежал к ней. Недвижимой. Чужой. Тихой.

Тело у края платформы не походило на Фирцинию. Ноги и руки её сгорели до мяса, лицо опухло от высохших слёз. Ханшэс застыл над девочкой, открывшей сухой рот в попытках поймать воздух. Он смотрел в закатившиеся глаза, видел, как едва поднимается грудь и подёргиваются конечности. Он видел, как сотни горелых рук утягивают её прочь из жизни, пополняя ряды мертвецов.

Вновь рядом пронёсся дрон, сбивший в полете безумное пламя. За дымом не осталось ни души. Ни кого живого. Лишь одно тело, что хваталось за жизнь, шатко, нелепо, также слабо как девочка совсем недавно держалась за свои костыли.

Ханшэс склонился над ней. Забытая с годами слабость ударила по нему, опустив на колени, в пепел. С шипением новый поток смеси обрушился на огонь. Всё вокруг затихло, и гром пламени и треск машин. Осталось только неслышное дыхание, рвавшееся из сдавленных газом лёгких.

Он достал сложенный кинжал, спрятанный за накидкой. Шипение ударило за спиной. Глаза пробежались по тёмному телу, едва прикрытому горелой тканью. Замах. Шипение. Ханшэса пробила дрожь, точно жар звезды сменился морозом. Шипение. Рука дёрнулась и понеслась вниз. Пустые глаза едва шевельнулись. Он закричал и вогнал лезвие в сердце. И снова, шипение.

— Прости… — пальцы не могли выпустить рукоять. — Это я сделал. Я наслал их на вас.

Дым оседал вокруг тел. Бесшумно парили дроны. Где-то за тьмой звучали голоса, крики, звон сирен. Жизнь сбежала с гигантской платформы, остатки свои бросив под пеплом. Рядом с ним. Рядом со своим убийцей.

— Я не хотел, — вырвалось с дрогнувшего языка. — Почему это так отличается от всего? Я не прибыл сюда убить тебя, убить твоих родных, друзей. Не для того я вступил в войска. Клялся защищать жизни… от врага… от Ниривин. И все тут — часть Ниривин.

Погибшие в огне датчики не улавливали его речь. Забитые газом уши не слышали её. Пустые, выпученные в ужасе глаза среди тьмы смотрели на врага, дрожащего над одним из тел.

— Я — солдат из Сашфириш. На протяжении десятка местных лет осуществлял надзор за системами, просчитывал пути и расположение сил врага. Выбирал время. День. Они пришли по моим указаниям. Всё это… руины… разве это я виноват!?

В небе тихо гудел транспорт. Пепел оседал в полутьме, разлетаясь над сгоревшей платформой. Сквозь дым пробились лучи света, ударившие по пепелищу белым блеском. Где-то там, за мглой, на убийцу смотрели две яркие звезды.

— Моим долгом было и есть, — говорил он, хватая воздух. — Было и остаётся — служить Империи. Я виновен в этой смерти. В сотнях. Тысячах. Если бы я мог что-то сделать — я бы изменил это. Я бы остановил войну! Вы слышите? Я бы сделал это! Но я не могу! Не могу… я просто солдат. Простой разведчик, донёсший данные.