залитый золотым блеском и, наконец, закрытая дверь. Машинально проскочив сквозь украшенный для вида зал, Ханшэс устремился к столу в главной комнате, разблокировал скрытый за ним люк и, уняв хаос в голове, нырнул вниз.

Ханшэс Им-Зиан. Солдат Империи Сашфириш, специализирующийся на разведке. На время своей мисси на территории врага — Ханшэс Ратигон, профессор в центре наблюдения за телами планетарного и околопланетарного типа. Человек.

Он знал, кем был, и вспоминал это каждый раз, спускаясь во мрак тайной комнаты. И всё же, покидая её, всё чаще и чаще забывал, кем должен быть. Но солдат обязан выполнять свой долг, перед Империей и Императором. Вопросы же решают командиры.

— Уже девятый год я сам отдаю себе приказы, — прошептал шпион, активируя выдвижное кресло. — Кажется, скоро это закончится. Цикл начнётся в течение пятидесяти пяти местных суток.

Его пальцы пробежали по пустому столу, включив несколько экранов. За спиной Ханшэса пронеслись вспышки, моргая каждой сигнальной кнопкой — шифровщики активированы. Он окинул взглядом сияющий стол и, обождав немного, начал диктовать послание. Текст рождался на одном экране и тут же отражался на втором неясными символами. Информация, даты, количество кораблей и войск. Главное, последнее и точное — время и место, где будет червоточина.

Послание исчезло с экранов. Два сигнала унеслись ввысь и уже пронзили атмосферу, ускоряясь каждую секунду в десятки раз. Два послания: одно — подделка; иное, что преодолеет край галактики и после поступит в пределы Фронтовой дуги его родной Империи — отчёт шпиона с вражеского мира.

Ханшэс потянулся и выдохнул, чувствуя, что, наконец, миссия подходит к концу. Долг его выполнен, осталось лишь ждать сил Сашфириш, что прибудут, едва червоточина окажется в нужном месте. Два месяца ожиданий. Ещё два месяца в Ниривин.

Он оглядел края изогнутого полумесяцем стола. Пара тонких заострений подсвечивалась голограммами — по одной с каждой стороны. Столь похожие галактики неспешно вращались в полумраке комнаты, едва заметно двигая спиральными рукавами. Под светом обеих находились символы: слева — остроконечный герб Ниривин, справа — опоясанный крыльями и укрытый четырьмя звёздами герб Сашфириш. Две галактики, две Империи.

— Что же я тут делаю?

* * *

Ночной мрак укрывает города и тропы, моря и реки, горы и расселены. Редкие или частые леса, поля и пустыни. В его холоде закрываются тысячи миров, беря шанс на передышку.

Безумный гул в небе становится реже, а толпы на улицах неспешно исчезают. Если они и продолжают свой марш в свете фонарей, то уже меньшими рядами. Ночью большинство рас отдыхает, большинство существ находит способ вернуть потраченные силы. Это время досуга. Время свободы. Время страха.

Новая тьма спускается на одну планету за другой, пожирая миры. Разве кто-то в силах остановить её? Будто один солдат может противостоять самой Вселенной! В ночи его ждут снова и снова взмывающие кверху снаряды. Вместо смеха и добрых слов слышит он крики, грохот вокруг и шорохи, что заставляют внутри всё сжаться за миг. Словно тело само хочет сдавить органы и покончить с этим ужасом, и кости впиваются в мышцы, мешая бежать.

И всё же, даже от страхов своих, солдат не должен бежать. Он помнит свет, за который сражается. В конце ночи должен наступить рассвет. Должна исчезнуть тьма, пусть ради этого придётся пожертвовать всем. Всё изменится. И вместо гор тел к небу устремятся города. А вспышки взрывов заменят тысячи звёзд и сотни фонарей.

* * *

День, шедший за днём, предвещал новый день. Время, которому подобало бы ускориться в ожидании грядущего, растягивалось до безумия. Словно ничего не происходило, словно не близился день вторжения. Словно миссия не подходила к концу.

Ханшэс старался отбросить побочные мысли и продолжать жить тем обликом, который ему предписали: изображать того, кем он был уже много лет. Игра скоро закончится, солдат получит новую миссию, а ненавистная форма заменится экипировкой Сашфириш. С самого начала он знал это, но теперь не мог даже представить.

К моменту, когда разрозненные мысли тяжестью планеты легли на Ханшэса, послание его, должно быть, уже преодолело Фронтовую дугу Ниривин. Прошло более месяца, сигнал уже мог покинуть одну галактику, устремившись в другую. Скоро последние данные будут получены, войска займут позиции и, затем, он сможет вернуться домой.

Сейчас же мысли о родном мире были дальше, чем сама родина. И вместо протянувшихся меж городов-куполов дорог, Ханшэс двигался по бесконечному пути в тени зданий, чёрно-золотыми шпилями резавшими небеса. Он шёл по приггельному району, сверху и снизу окружённый визгом летящих машин. В самом же низу, куда Ханшэс порой поглядывал, дороги переплетались с охватывающим весь район парком, полным растений из различных миров.

«Свободные крыши» — подметил разведчик много лет назад, впервые идя нынешним путём. Теперь, как и прежде, взгляд его упёрся в пустые площадки, открывавшиеся на вершинах громадных зданий. Там, где в центральном районе тянулись поднебесные аллеи, сады и арочные мосты, здешние строения ограничивались несколькими шпилями до облаков.

Места под орудия.

Нигде не говорилось о подобном назначении крыш, но строение города так и кричало, что приггельные районы — лишь мишень, окружавшая и защищавшая центр от возможного вторжения.

Грозного вида гвардеец прошел мимо Ханшэса. Казалось, даже они не знают об этом секрете города Файгрос, либо же героически хранят тайну. Последнее выглядело правдоподобнее, ведь в экстренном случае несколько тысяч орудий устанавливать придётся именно Гвардии. Хотя, они верно и не успеют.

В этих местах Ханшэс чувствовал себя лучше. Среди чужих узорчатых зданий и предательских пустых крыш ему было спокойнее, нежели в центре исследований, где все и каждый работал во благо Империи, во благо Ниривин. Здесь он выполнял свой настоящий долг, перед настоящей Империей и Императором.

Мимо в спешке пронеслись ещё несколько гвардейцев. Проводя их взглядом, Ханшэс узрел её причину: четырёхрукие стражники мчались в низины города, к небольшой толпе. Среди садов, пара чёрно-золотых транспортников с эмблемой местного сэшеналя зажимала жалких митингующих, одним своим существованием вызывавших у Ханшэса ухмылку.

Такое случалось порой во многих мирах; и десяток, сотня или две, граждан выходили в центральных городах своих планет, призывая окружающих остановить войну. Глупость! Будто хоть один правитель прислушается. Будто хоть кто-то из рода Ниривин решит отступить! Захватчики никогда не решатся прекратить эту бойню, и тянущаяся более двух тысяч лет война тому доказательство.

Лишь победа может положить всему конец. Он это знал. Верил в это с рекрутской подготовки, с детства. И смеялся над глупцами, уверенными, что их писк сможет заглушить рёв космических чудовищ.

Прорезая транспортный поток, пара