Однако Текила казался не таким, как другие.Похоже, – пока, во всяком случае, – он не боялся правды. И Клей решилсэкономить, быть может, немало часов своего времени. Он наклонился поближе кперегородке и, понизив голос, проговорил:

– Они считают, что ты убил парня, пять раз выстреливему в голову.

Распухшая голова медленно опустилась в знаксогласия.

– Некоего Района Памфри по кличке Пампкин. Тыего знаешь?

Кивок – да.

– Ты стрелял в него? – Клей почти перешел нашепот. Хоть охранники и дремали, адвокату не положено было задавать подобныевопросы, во всяком случае, в тюрьме.

– Да, – тихо произнес Текила.

– Пять раз?

– Кажется, шесть.

«Суду и пяти хватит. В два счета закончудело», – подумал Клей. Это будет быстрая сделка: признание вины в обмен наболее мягкий приговор – пожизненное заключение.

– Это связано с наркотиками? – спросил он.

– Нет.

– Ты его ограбил?

– Нет.

– Ну же, Текила, помоги мне. Была ведь у тебякакая-то причина?

– Я его знал.

– И все? Ты знал его? И в этом причина?

Текила кивнул, но ничего не добавил.

– Может, девушка? Ты его застукал со своейдевушкой? У тебя есть девушка?

Парень покачал головой – нет.

– Это имеет какое-нибудь отношение к сексу?

Нет.

– Да говори же, Текила, я ведь твой адвокат. Яединственный на земле человек, который старается тебе помочь. Дай мне хотьчто-нибудь, за что можно зацепиться.

– Я покупал наркотики у Пампкина.

– Слава Богу, заговорил. Когда это было?

– Года два назад.

– Хорошо. Он тебе задолжал деньги или товар?Или ты ему?

– Нет.

Клей сделал глубокий вдох и впервые обратилвнимание на руки Текилы. Они были сплошь покрыты небольшими порезами и такраспухли, что костяшек не было видно.

– Любишь подраться?

Не то кивок, не то покачивание головой.

– Уже нет.

– А раньше любил?

– Когда был маленьким. Как-то я побилПампкина.

Наконец– то. Клей снова глубоко вздохнул ивзялся за ручку.

– Спасибо за помощь, сэр. Когда именно тыподрался с Пампкином?

– Давно.

– Сколько тебе было лет?

Текила слегка пожал плечами, как делают вответ на дурацкий вопрос. Клей по опыту знал, что у его клиентов отсутствуетчувство времени. Они могут помнить, что их ограбили вчера или арестовали месяцназад, но все, что простиралось за пределы тридцати суток, сливалось воедино.Уличная жизнь – борьба за то, чтобы выжить сегодня. Нет ни времени длявоспоминаний, ни событий, достойных памяти. И будущего нет, чтобы соотноситьего с прошлым.

– Мы были мальчишками, – ответил Текила всетак же кратко, вероятно, эту привычку он приобрел после того, как ему сломаличелюсть, а может, и раньше.

– Все же сколько тебе тогда было?

– Может, двенадцать.

– Это случилось в школе?

– На баскетбольной площадке.

– И сильно вы поцапались? Синяки, поломанныекости… Да?

– Нет. Старшие разняли.

Клей на несколько секунд положил трубку иподвел итог: что у него есть для защиты? «Уважаемые присяжные, дамы и господа,мой клиент в упор выстрелил в мистера Памфри (который не был вооружен) пять илишесть раз из украденного пистолета по двум причинам: во-первых, потому что зналего и, во-вторых, потому что лет восемь назад они подрались на баскетбольнойплощадке. На первый взгляд звучит недостаточно убедительно, дамы и господа, ноте, кто знает, что такое Вашингтон, округ Колумбия, поймут: эти две причиныничуть не менее весомы, чем любые другие».

Картер спросил в трубку:

– Ты часто встречался с Пампкином?

– Нет.

– Когда видел его в последний раз, перед темкак застрелить?

Опять неопределенное пожатие плечами. Та жепроблема со временем.

– Ты виделся с ним раз в неделю?

– Нет.

– Раз в месяц?

– Нет.

– Дважды в год?

– Может быть.

– Когда вы встретились два дня назад, выпоссорились? Помогай, Текила, не заставляй меня клещами тянуть подробности.

– Мы не ссорились.

– Зачем ты пошел за ним в аллею?

Текила положил трубку и несколько раз медленнопокрутил головой, видимо, чтобы размять мышцы шеи. Похоже, у него болело всетело. Наручники впивались в запястья. Потом он снова взял трубку:

– Я скажу вам правду. У меня был пистолет, имне хотелось в кого-нибудь выстрелить – все равно в кого. Я вышел из лагеря ипобрел, без всякой цели, просто искал, в кого выстрелить. Я почти ужеприцелился в корейца, который стоял на пороге своего магазина, но вокруг былослишком много народа. И тогда я увидел Пампкина. Я его знал. Мы немногопоболтали. Я ему сказал, что, если он хочет, у меня есть немного коки. Пошли валлею, и там я его застрелил. Почему – не знаю. Просто хотелось кого-нибудьубить.

Когда стало ясно, что рассказ окончен, Клейспросил:

– Что такое «лагерь»?

– Да центр этот, где я жил.

– Сколько ты там пробыл?

Новая пауза, но ответ поразил Клея точностью.

– Сто пятнадцать дней.

– Так ты ничего не употреблял сто пятнадцатьдней?

– Ага.

– И тогда, когда стрелял в Пампкина, был чист?

– Ага. И сейчас. Уже сто шестнадцать дней.

– Ты раньше стрелял в кого-нибудь?

– Нет.

– А где взял пистолет?