Железнодорожный вокзал — место преображений. Мы входим впоезд и перестаем быть собой. Отныне мы обретаем другое прошлое и рассчитываемна другое будущее. Случайному попутчику мы готовы рассказать все, что с намибыло, а также то, чего с нами никогда не было. Если судить по разговорам впоезде, то в мире нет скучных людей с неинтересными биографиями.

Вот за это я и люблю поезда.

Даже южных направлений.

Впрочем, купе оказалось неожиданно чистеньким, нехарактернымдля украинского поезда. На полу постелена дорожка, на столике белая салфетка ипластиковые цветочки в вазочке, куда зачем-то налили воду. Серенькое, новсе-таки чистое белье оказалось уже заправлено. Над окном в металлическойподвеске висел телевизор — не плоский монитор, что было бы разумнее, а пузатыйкинескопный, но все-таки…

Да, вагон СВ имеет свои преимущества. Не только в одномсоседе по купе, но и вообще в комфорте.

Забросив сумку на полку, я прикрыл дверь купе и вышел наперрон. Под ногами хлюпала каша из снега и грязи. Дул мокрый ветер — погоданичуть не напоминала московскую, скорее так бывает зимой у моря, где-нибудь вЯлте или Сочи. Южный поезд будто принес с собой влажное соленое тепло. Язакурил. Рядом притопывали ногами проводницы, громко разговаривая на суржике.Кляли какую-то Верку, на все лады обсуждали ее беспутное поведение.

Билеты в мягкий вагон я взял не по причине чрезмернойизнеженности. Просто не оказалось ни купейных, ни плацкартных. А откладыватьпоездку я не хотел. Чувствовал — если потяну хоть один день, то никуда непоеду. Хватит с меня приключений.

Или еще нет?

Пока я курил, в вагон прошли несколько пассажиров.Интересно, окажется кто-нибудь из них моим соседом? К примеру, эта худенькаябольшеглазая девушка в очках с тонкой оправой? Ох, вряд ли… А парень моеговозраста, в строгом плаще и с дорогим алюминиевым чемоданом в руках? Тожесомневаюсь. Ехидные железнодорожные боги наверняка отрядят мне в соседи вотэтого дряхлого слепенького старичка, покашливающего на ходу. Или, что самоеужасное в поездках, вот эту молодую женщину с милейшим годовалым ребенком наруках. Вам доводилось присутствовать при смене подгузника в купе? Особеннокогда у малыша от тряски и смены пищи расстроится животик? А ведь вентиляциюэта чудесная женщина заставит выключить заранее, чтобы не простудить младенца…

Полный мрачных предчувствий, я вернулся в свое купе. Иобнаружил, что на этот раз мне все-таки повезло. Пусть не девушка в очках, нохотя бы ровесник. И уже доставший из своего пижонского чемодана бутылку пива.

— Добрый вечер. Саша. — Молодой человек встал и без лишнихцеремоний протянул мне руку.

— Добрый вечер. Кирилл.

— Вы не против? — Саша взглядом указал на бутылку.

— Пожалуйста-пожалуйста. — От его манеры общения я вдругпочувствовал себя не в своей тарелке. Яппи какой-то. Впрочем, нет. Скорее онпоходил на тех бездельников, что называют себя молодыми политиками и тоустраивают свои митинги, то срывают чужие, но большей частью скандалят винтернете, будто склочные бабки в трамвае.

Если так — то мне предстоит веселый вечер! Молодые политикини на минуту успокоиться не могут, у них все время высокая политическаяактивность.

— Хотел вас угостить. — Саша протянул мне бутылку. Ого. Хорошийанглийский эль, не импортное пиво российского розлива и не пивное творчествонаших украинских братьев.

— Спасибо. — Я не стал отказываться. Уселся на свою койку.Тем временем мой попутчик деловито распаковывал сумку — на свет явились ещепять бутылок пива, бастурма, сыр, фисташки. Зато — никаких обвислых трико ирезиновых сланцев, в которые так любят переодеваться в поездах граждане.Впрочем, по виду Саши сразу было понятно, что в общественных местах он дотапочек не опускается. Идеально выбрит. Пострижен так, словно только с подиумасошел. Темно-синий костюм из тонкой шерсти выглядел очень дорого, но стоилнаверняка еще дороже.

А еще Саша не стал по-рыбьи трясти головой, осторожно, неразвязывая узел, снимая петлю галстука, как делают не умеющие носить костюмлюди. Нет, аккуратно развязал галстук, безукоризненно точно подобранный к цветусорочки, извлек из сумки специальный чехол, заправил туда галстук, повесил навешалку. Для пиджака, конечно же, тоже нашлась своя сумка с встроеннымиплечиками. Наверное, и для носков что-то имелось…

Я придвинулся к окну — как раз в тот момент, когда перрондрогнул и стал уплывать. Я поехал в Харьков. Зачем? Мало мне было приключенийза последнюю неделю? Да что там неделю… за последние сутки меня три раза едване убили!

— Москвич? — спросил Саша.

— Что? — Задумавшись, я не сразу услышал его слова. — Да,москвич.

— Я тоже, — будто отвечая на пароль, произнес попутчик.

— Бизнес? — спросил я. В общем-то мне совершенно не было донего дела. Но надо же как-то поддержать разговор, тем более если собеседникугощает тебя пивом…

— Ну… не совсем. — Казалось, Саша задумался. — Хотя можносказать и так.

— Политика? — совсем уж мрачно предположил я.

— В какой-то мере. — Саша засмеялся. — Хотя вы совершенноправы, Кирилл. Что-то среднее между политикой и бизнесом. Работаю вгосструктуре. Бюрокрачу, можно так сказать, помаленьку! Политическимиглупостями, конечно, не занимаюсь. Это дело политиков. А наше — чтобыгосударство жило, чтобы поезда ходили, хлеб рос, границы были на замке! Всоветское время сказали бы «функционер».

Я хлебнул еще пива и отставил бутылку. Функционер, значит…

— А вы работаете, учитесь, Кирилл? — спросил Саша. И этобыло чересчур. От человека, который если и старше меня, так на год от силы,слышать доброжелательный вопрос «работаете, учитесь»?

— Временно безработный, — сказал я.

— Надо говорить «нахожусь в поисках работы», — поправил меняСаша. — Это лучше звучит, поверьте! А кем работали?

— Функционалом, — раздраженно ответил я. Нет, ну какую надоиметь наглость, чтобы поучать незнакомого тебе человека! Видимо, этабесцеремонность — она у всех чиновников вырабатывается. «Бюрокрачу помаленьку»!Чтоб хлеб, видите ли, был на замке, чтоб поезда росли и границы ходили…

— Какой функционал, если не секрет? — спросил Саша — и явдруг уловил в его голосе неподдельное любопытство. — Никогда не встречалфункционалов, способных путешествовать!

Мы уставились друг на друга. У меня застучало в висках.

— Вы знаете про функционалов? — спросил я.