А потом разноцветные пластиковые чайники убили самоварыокончательно. Проще было принести с кухни чайник и выставить перед гостямикоробку с пакетиками заварки, чем тащить большой самовар и заваривать чай повсем правилам — дождавшись «жемчужных нитей» в кипятке, сполоснув фарфоровыйчайник, «поженив» заварку. Я уже и не помнил, когда последний раз доводилосьсидеть за столом с самоваром. Даже Василиса прошлый раз кипятила чайник.

Сегодня на столе был самовар. Большой, литров навосемь-десять. Судя по виду — эксплуатировался он часто.

— Ух ты, красота какая… — пробормотал я.

Страсть Василисы к чаепитию была очевидной: лимончик наблюдце, сливки, сахар — песок и рафинад, белый, свекловичный и коричневый,тростниковый, пряники, печенье, вафли, конфеты…

— Я гостей жду. — Василиса чуть смутилась.

— Из Нирваны?

— Да. — Василиса кивнула на окно, за которым ярко светилосолнце и зеленела летняя листва на деревьях. — Я договорилась с местными, раз внеделю они отправляют ко мне детей. Мы пьем чай, потом я их учу… ну, школу незаменишь, но все-таки…

Нирвана была тем миром, где мы познакомились, — моя башня иВасилисина кузня в ней стояли совсем рядом. Красивейший, изумительный мир смягким климатом и полным отсутствием животной жизни — местная растительностьвыделяла в воздух психотомиметик весьма своеобразного свойства. Он давал необычнуюяркость ощущений и почти полностью гасил волю. Человек мог умирать от жажды вдвух шагах от ручья, ощущая жажду, но не желая сделать эти шаги и не испытываямучений. Почти как ленивый кот из анекдота, который полчаса орал, наступивсебе… ну, скажем, на хвост.

Функционалам, конечно, отравленный воздух Нирваны не вредил.Но и особой нужды в еще одном мире-курорте они не испытывали. Поэтому Нирвануиспользовали как место ссылки для тех людей, которые так или иначе угрожалифункционалам. Гуманно — и надежно. После периода адаптации люди приобреталинавыки самообслуживания, некоторые даже были способны ловить рыбу иливыращивать кур. Как ни странно, но дети у них тоже иногда рождались. СтаринаФрейд был бы этим очень доволен…

Со стороны поселок ссыльных можно было принять за резервациюдля идиотов, такие они были ленивые, неповоротливые, расслабленные. Но ужасситуации заключался в том, что с разумом-то у них все было в порядке. Нехватало только воли.

— Чему учишь? — спросил я. — Читать, писать?

Василиса покачала головой:

— Бесполезно. Нет, они учатся, но все равно не читают.Мотивации нет.

— Уверена, что в наш мир эти испарения не попадают? —спросил я, наливая себе чай.

Василиса усмехнулась:

— Да уж… Я их учу чистить зубы и мыть руки. Снимать штаныперед тем, как сделать свои делишки. Перевязывать царапины. Мыть посуду.

— Мне кажется, все это не то, — сказал я. — Они же недебилы. Тут проблемы с мотивацией. С волей. Ты бы проконсультировалась спсихологом, вдруг чего посоветует? Их надо учить не руки мыть, а добиватьсясвоих целей. Вообще ставить перед собой цели. Без этого ничего не произойдет.

— Я подумаю. — Василиса с любопытством посмотрела на меня. —А ты молодец, Кирилл. Со стороны-то виднее… Что с тобой стряслось, рассказывай.Как ты сцепился с Натальей?

Колебался я недолго. Недоговаривать, когда перед тобойединственный человек, способный помочь, не просто нечестно — глупо.

Я рассказал все.

Мы пили чай, причем, несмотря на серьезность разговора,Василиса то и дело разогревала самовар и следила за тем, чтобы чашки непустовали. Наверное, чаепитие было для нее столь же важным, как и для англичанвикторианских времен.

Я рассказал про разговор с Иллан — подпольщицей, котораякогда-то была врачом-функционалом. Про ее подругу Настю с ее играми вСопротивление… Про Наталью Иванову, которая не одобрила этих игр. Про Котю,оказавшегося куратором нашей Земли. Про Землю-один — Аркан. Про то, как меняедва не убили. И про то, как я стал убивать.

— Мы — лабораторный полигон арканцев, — сказал я. — Ониумеют превращать обычных людей в функционалов.

— Зачем? — с любопытством спросила Василиса.

— Это их метод управления мирами. Каким-то образом онипросчитывают, как добиться нужных им результатов. Ну, как в фантастике — можноли было избежать Второй мировой войны, убив Гитлера в младенчестве, и гуманноли это. А тут даже убивать никого не надо. Выдернули нужного человека из жизни,превратили в функционала — вот мир и изменился. Одного человека достаточно,чтобы целый мир пошел по другому пути.

— Нас на занятиях по философии учили, что от одного человеканичего не зависит. — Василиса усмехнулась. — Так гласит марксизм-ленинизм…Впрочем, ты и предмета такого не знаешь, Кирилл.

— Я бы не стал доверять марксизму-ленинизму, — обиженносказал я. — Особенно после развала СССР.

Василиса захохотала. С аппетитом откусила половину тульскогопряника.

— Да и я не верю, Кирилл! Почему бы и нет? Один человекменяет один мир. Легко! Вот остальное — ерунда какая-то, уж извини…

— Почему? — возмутился я.

— Если твои арканцы…

— Они не мои!

— Если арканцы так легко просчитывают судьбы миров — вотэтого убрали и мир стал другим, то им вовсе не нужны планеты-полигоны.Лаборатория, эксперименты — они для тех случаев, когда посчитать нельзя! А тутвыходит, что арканцы все просчитывают на десятилетия вперед. И как сделать мирбез технологий, и как сделать мир с технологиями. Тут у нас будет религия, тутнаука, тут хиромантия и сбоку бантик… Хорошо, верю! Но тогда никакиеэксперименты им не нужны!

Я развел руками:

— Василиса… что знаю, то и рассказываю!

— Все сложнее. — Она упрямо покачала головой. — Все сложнее,Кирилл.

— Согласен, — кивнул я. — Есть еще кое-что. Я думаю, чтоАркан — вовсе не самый главный мир. Вот ты бы нумеровала кучу миров, включаясвой, самый главный? Ты бы свой как обозвала? Тот, о котором другим и не стоитзнать. Земля-один?

— Вообще никак бы не называла. Свой — он свой и есть. Поопределению. Тем более если это тайна.

— Вот! А они себя зовут — Земля-один! Значит, есть еще одинмир! Земля-ноль! Вот они-то и есть главные кукловоды. Жители Аркана — это всеголишь исполнители!

К моему глубокому огорчению, Василиса отреагировала на моюгениальную догадку более чем прохладно.

— И что? Да хоть бы был еще и мир Минус Один! Ничего вситуации не меняется. Самое главное — зачем? Кому это нужно — десяток планет,на которых совершенно разные общества? Эксперименты по созданию разныхсоциумов? Сразу видно гуманитария. — Василиса улыбкой смягчила свои слова, нокрыть мне все равно было нечем.