– Привет, шеф. Извини, что я тебя беспокою. Я не думаю, чтоты хотел бы в это вмешиваться. Я сказала это Диане, но, поразмыслив, решила,что, может быть, лучше все-таки позвонить тебе.

– В чем дело? – спросил Мейсон. – Это о сумочке?

– Нет, сумочка нашлась.

– Кто ее взял?

– Милдред Дэнвил. Кажется, это вообще была буря в стаканеводы.

– А что это еще за новое дело?

– Милдред хочет, чтобы Диана встретилась с ней в доме миссисЭлен Бартслер, в долине Сан-Фернандо. Бульвар Сан-Фелипе, шестьдесят семь –пятьдесят. И хочет, чтобы Диана пригласила тебя на эту встречу. Кажется,готовится какая-то юридическая схватка.

– По какому вопросу?

– По тому, о котором говорил Язон Бартслер.

– А что общего имеет с этим Милдред Дэнвил?

– Не знаю.

– Я не хочу в это вмешиваться, – ответил Мейсон.

– Я так и предполагала.

– Расскажи мне о сумочке.

– Ох, Диана пришла в офис, я провела ее к Дрейку, и Пол далдетектива, который поехал с ней домой. Кажется, едва они успели войти, какзазвонил телефон. Звонила Милдред, и детектив, кажется, неплохо развлекся.Девушки посмеялись по поводу этой сумочки, потом Диана выплакала Милдред своигорести, рассказала о работе в доме Язона Бартслера и о подбитом глазе. Наконецдетективу это наскучило, он перебил их, сказав, что раз сумочка нашлась, то емуделать нечего. Диана сказала, чтобы Милдред перезвонила минут через десять, иположила трубку, после чего стала благодарить и обещала заплатить, как толькополучит назад деньги. Похоже на то, что Милдред позвонила все же второй раз.Должно быть, произошло что-то новое. Диана прибежала ко мне домой ужасновозбужденная. Насколько я поняла, это имеет какую-то связь с ее подбитымглазом, но какую, я не могу угадать. Возможно, ты сможешь. Во всяком случае,Милдред хочет, чтобы Диана любой ценой постаралась притащить тебя на этувстречу у Элен Бартслер.

– В какое время?

– В десять вечера.

– А где сейчас Диана?

– Вышла отсюда несколько минут назад. Должна заскочить вполовине десятого, узнать, поедешь ли ты с ней. Ох, дождь начинается, я слышупервые капли в стекло.

– Я как раз иду на обед, – сказал Мейсон. – Не согласиласьбы ты составить мне компанию?

– Спасибо, шеф, я уже ела.

– Да? Хорошо, что нашлась сумочка Дианы.

– Я дала ей двадцать пять долларов на текущие расходы, –сообщила Делла. – Она обещала завтра вернуть. Извини, что я тебя побеспокоила,но все это как-то не дает мне покоя. Я думала, что ты, может быть, захочешь обэтом знать.

– Ты хорошая девушка, Делла, – ответил Мейсон. – А может,все-таки пойдешь со мной на кофе или на рюмку коньяка?

– Спасибо, но я договорилась с Дианой на половину десятого…

– Ох, не заставляй меня просить, – настаивал Мейсон. – Ятебя отвезу домой ровно к половине десятого.

Делла заколебалась.

– Тебе не нужно даже переодеваться, – продолжал обольщатьМейсон. – Можешь идти так, как есть. Мы поедем в тот маленький ресторанчик, гдедают гуляш по-венгерски, выпьем немного вина и…

– Это что, свидание? – со смехом спросила Делла. – Я врабочем платье и не намереваюсь наряжаться при таком дожде.

– Ясно, – сказал Мейсон. – Буду через десять минут.

Положив трубку, он услышал, как одинокие барабанные ударыкапель по крыше над балконом сливаются в однообразный шум ливня.

Дождь все еще хлестал по стеклу, когда машина Мейсонаостановилась у дома, в котором жила Делла. Дождь шел все время, пока они сиделив ресторанчике.

– Который час, Делла?

– Двадцать шесть минут десятого.

– Мы прибыли на четыре минуты раньше назначенного времени, –сказал Мейсон. – Объясни девушке, что я не могу ездить по ночам за городнеизвестно зачем и ради кого. А тем более выступать от имени кого-то, у кого,скорее всего, интересы прямо противоположны интересам Язона Бартслера. Впрочем,судя по его записке, он уже устроил дела со своей невесткой. Ну и поливает!Слышишь, как барабанит? Что-то это мне напоминает. Только что?

Делла Стрит, взявшись за ручку дверцы машины, спросила небез опасения:

– Надеюсь, что ничего, связанного с работой?

– Нет, что-то приятное, что-то… Уж и не знаю… Тропическийливень в том ресторане, устроенном в виде джунглей… Помнишь, они регулярнопускают потоки дождя на свод над танцевальной площадкой? Знаешь, может, мыпоедем сейчас туда? Потанцуем?

– А что с Дианой?

– Ну, мы можем подождать ее в машине, – ответил Мейсон. –Она должна появиться в ближайшие две минуты.

Он достал портсигар, угостил Деллу, взял сигарету себе, иони прикурили от одной спички, поудобней уселись на сиденьях, слушая дробьдождя по крыше машины и наслаждаясь чувством молчаливого взаимопонимания.Мейсон обнял Деллу, а она придвинулась к нему и положила голову ему на плечо.

– Странное дело, – отозвался Мейсон. – Обычно ребеноксближает мать с родителями мужа, превращает в одного из самых важных членовсемьи. А здесь ситуация совершенно противоположная.

– Должно быть, Элен Бартслер ненавидит Язона Бартслера отвсей души, – ответила Делла.

Мейсон глубоко затянулся, и сигарета вспыхнула на мгновениев темноте.

– Не вижу другого объяснения. Меня интересует, что он сделалпосле того, как вышел от нас. Почему он прислал мне этот чек?

– Наверное, он отправился к ней, вывалил ей все, что ты емуподсказал, запугал судебным процессом и таким образом сумел вытянуть из нее,где она держит ребенка.

– Вероятно.

Снова наступило молчание. Делла посмотрела на часы.

– Эй, шеф! Уже без четверти десять.

Мейсон потянулся к ключу зажигания.

– Нет смысла больше торчать здесь.

– Бедная девушка, – сказала Делла. – Надеюсь, что мы неразминулись. Может быть, она ушла перед самым нашим приездом.

– Интересно, – задумчиво отозвался Мейсон. – Что такоеважное должно произойти у Элен Бартслер? Знаешь что, может быть, мы тудазаскочим? Будем там сразу после десяти, увидим, в чем дело, а потом поедемпотанцевать.

– Отличная мысль, – обрадовалась Делла. – В Диане естьчто-то такое, отчего я не могу перестать думать о ней. Чувствуется, что жизнь унее была тяжелой и что она еще не совсем пришла в себя.

Мейсон включил скорость.