Я медленно переваривала информацию. Во-первых,Базиль никогда не работал в банке. По-моему, он вообще не умеет считать.Проблем у него и впрямь особых нет. Потом, насколько помню, Корзинкин курит илюбит хорошо выпить. Правда, внешнее описание подходит: издатель темноволос иобладает глазами спаниеля. Но самое главное! Базиль давно и прочно женат наСюзетте. Как-то раз мы разговорились о прелестях семейной жизни, и Корзинкин сосмехом заявил, что на протяжении двадцати лет брака многократно хотел убитьСюзи, но развестись – никогда.

Из задумчивости меня вывел голос Мики:

– Ну, кто-нибудь глянулся?

– Корзинкин! Как с ним связаться? Дайтеадрес!

Марина Анатольевна покачала головой:

– Адреса не даем, только телефоны. Ногосподин Корзинкин сообщил, что живет у друзей и ему неудобно беспокоитьпосторонних людей, взял три варианта и сказал, что, если никого не выберет,придет еще раз.

– Можно посмотреть, кто ему понравился?

– Зачем? – насторожилась сваха.

Я принялась объяснять:

– Базиль давно мне по душе, но считалаего закоренелым холостяком. Просто интересно, какой тип женщин привлекаетКорзинкина, если полногрудые брюнетки, то у меня нет шансов.

– Да уж, – вздохнула Мика, бросаявзгляд на мою плоскую фигуру, – обычно такого не делаем, но из вас ивпрямь могла бы получиться хорошая пара. Ладно.

Она вытянула из шкафа тоненькую папочку иподала три листа. На каждом снимок, имя и телефон. Мозги закипели, пытаясьзапомнить одновременно столько цифр. По счастью, в комнату заглянул какой-томужчина, и Мика, извинившись, вышла.

Я схватила с ее стола листок и быстренькозаписала всю информацию. Катя, Анна, Зоя.

Когда вернулась Мика, я предложила:

– Давайте сделаем так, оставлю свойтелефон в Москве, если Базиль объявится, сообщите ему, что Дарья Васильева ждетзвонка.

Выйдя из агентства, я закурила и сталанаблюдать, как первые редкие снежинки падают на ветровое стекло. Какая ранняязима в этом году, ноябрь, а холодно, как в феврале. С чего это Базиль поехал втакое время года в Москву? Французы побаиваются нашей зимы и предпочитаютпосещать Россию летом, в крайнем случае ранней осенью.

Первой позвонила Кате. Приятный голос, грудноесопрано, пропел в трубку:

– Слушаю.

– Можно Катю?

– Я слушаю.

– Вас беспокоят из брачного агентства, отМарины Анатольевны, скажите, вы с Корзинкиным встречались?

– Да, – односложно сообщила невеста.

– Простите, если он у вас, передайте емутрубочку.

– Данного господина тут нет, а я подам навас в суд, – грозно выкрикнула Катя.

Еле-еле я упросила ее дать адрес «юристу»агентства. Жила сердитая тетка бог знает где. Улица, правда, носила бодроеназвание – Праздничная. Но никаких признаков веселья тут не наблюдалось.Запарковавшись между огромным мусорным бачком без крышки и пивным ларьком, явошла в подъезд. Ни кодового замка, ни домофона, двери квартир маленькие,небось потолки тут полтора метра высотой.

Катя провела меня в комнату. Небольшоепомещение обставлено более чем скромно. Югославская стенка, кресло и диван. Настене и на полу – два совершенно одинаковых темно-бордовых ковра, возлебалконной двери примостился небольшой телевизор «Самсунг». Парчовые шторыблестели как ризы. Я вспомнила восьмикомнатные апартаменты приятеля на авенюФош, отделанные одним из лучших парижских дизайнеров, и вздохнула. Если Базильи впрямь был тут, представляю, какое впечатление произвел на него данныйпейзаж. К тому же мужик патологически аккуратен, а в комнате не то чтобыгрязно, но и не слишком чисто, небось убирают только по субботам. Да и самахозяйка выглядит не лучшим образом. С первого взгляда дала бы ей лет пятьдесятпять. Волосы вытравлены до мертвенно-белого цвета, небольшие, глубоко посаженныеглазки неопределенного болотного оттенка украшают набрякшие мешочки. То ливыпить любит, то ли почки больные, а может, сердце пошаливает… Рыхлая фигуразакутана в какое-то немыслимое пончо, на ногах довольно засаленные тапки.Афродита, да и только. На фотографии в агентстве выглядела по-иному – молодая,русоволосая, с уверенным взглядом. Наверное, принесла снимок десятилетнейдавности.

Катя тем временем принялась возмущаться:

– Завтра же пойду в суд и налоговуюполицию приглашу, пусть вас, жуликов, потрясут. Кого же вы людям подсовываете,сволочи! Деньги берете громадные, а потом воров наводите…

Кое-как утешив «невесту», попросила рассказатьо случившемся.

Корзинкин позвонил ровно неделю назад и поразговору понравился Катерине чрезвычайно. Мягкий, интеллигентный голос, речьобразованного человека. При встрече тоже не разочаровал. Пришел в хорошемкостюме, в руках держал розу. Они немного погуляли, но быстро замерзли. И тогдаКатя предложила поехать к ней. Кавалер выглядел таким положительным, тем более чтоон отказался покупать водку.

– Не пью совершенно, – улыбаясь,говорил Базиль, – кстати, и не курю тоже.

Придя в восторг от такого редкого по нашимвременам правильного поведения, Катерина совершенно спокойно привела жениха ксебе. Сначала мирно пили чай с купленным по дороге тортом, затем побеседоваличуть-чуть, наконец Базиль сообщил:

– Милая Катя, вы очень приятная женщина,и, пока между нами нет никаких взаимоотношений, хочу внести ясность.

Он говорил довольно долго, но суть сводилась кпростой вещи. Корзинкин ищет состоятельную женщину, так как нищенка не умеетраспоряжаться деньгами.

– Два моих приятеля, – откровенничалБазиль, – женились на не слишком обеспеченных русских женщинах. И что? Впервый же год жены растратили почти все состояние. Деньги просто ударили им вголову. Поэтому простите, Катенька.

Женщина заволновалась. Выгодная партияуплывала из рук. Глупышка принялась уверять жениха, что вовсе не так бедна, каккажется, и счет деньгам знает. Во-первых, имеет дачу, и не какие-нибудь шестьсоток, а все десять, да и дом приличный. Двухэтажный, низ из кирпича… Потомкое-какие украшения. Катя продемонстрировала кавалеру весь «золотой запас» идвенадцать штук серебряных ложечек. Самый главный аргумент лежал в обувнойкоробке – три тысячи долларов.

Базиль внимательно оглядел приданое и сказал:

– Ну, это меняет дело.