Правду люди говорят: Париж — настоящее чудо!

К вечеру я стала замечать, что Степанида уже едва держитсяна ногах от впечатлений. По дороге из Версаля она попросту задрыхла в машине.

— Степка, ты что! — попыталась ее разбудить Матильда.

— Мотька, пускай спит! — вступилась я за девчонку. — Она жтут не на три дня, а на целых три недели, еще успеет все посмотреть.

— Твоя правда, — легко согласилась Матильда, — просто мнекажется, что в Париже грешно спать…

— А, между прочим, у тебя самой довольно сонный вид, —усмехнулся Ален, взглянув в зеркальце.

— Ну, вообще-то, я и вправду устала… — призналась Матильда.

— Так что, сегодня танцы отменяются? — поинтересовался Поль.

Мы с Мотькой переглянулись. Нам столько надо рассказать другдругу, а когда еще представится возможность…

— Да, мальчики, сегодня я уже ни на что не гожусь, — сказалая. — Тоже устала, как пес!

— Что это вы какие слабые? — засмеялся Ален. — В прошлый разготовы были с утра до ночи таскаться, а сейчас еще только начало девятого…

— Ален, ты ничего не понимаешь в женщинах! — веселовоскликнул Поль. — Подружки полгода не виделись, им посекретничать надо, а тутСтепанида спит…

— Он прав? — спросил Ален.

— Только отчасти, — призналась я. — Но вы не обижайтесь…

— Постараемся!

Они довезли нас до дома, помогли довести до квартиры едвадержавшуюся на ногах Степаниду, и Ален на всякий случай спросил:

— Ну как, не передумали? Может, отдохнете полчасика, а потомвсе-таки…

— Нет, — решительно заявила Матильда, — не могу! Просто силнет!

— Ну, как хотите, — чуть суховато сказал Ален. Кажется, онвсе-таки обиделся. Глупо!

Мы с Мотькой отвели Степаниду в ванную, помогли умыться,потому что она не справлялась с кранами и душем, а потом уложили спать. Ужинатьона отказалась. Нам тоже есть не хотелось. Мы уселись в гостиной в кресла. Мнеказалось, стоит нам остаться вдвоем, как разговор польется сам собою, но нет…Мы молча смотрели друг на друга. Эти полгода столько вместили в себя, что мыобе не знали, с чего начать.

— Ну? — не выдержала я. — Чего молчишь?

— А ты? — улыбнулась Мотька.

— Нет, начинай ты…

— Аська, столько всего, что я… Аська, я не знаю, что мнеделать…

— Что делать? В каком смысле?

— Понимаешь, Меркулов хочет ставить «Ромео и Джульетту»…

— И ты будешь играть Джульетту?

— Вроде бы…

— Но это же просто здорово! Мотька! Это же… это же…

— Аська, а если я провалюсь?

— Провалишься? Почему?

— Потому что это Шекспир! Мне иногда во сне снится, что меняосвистывают! Понимаешь, тут все-таки нужна школа, а я ничего не умею… Этостихи…

— Матильда! Ты сумасшедшая, да?

— Почему? — растерялась она.

— Ты что, сомневаешься?

— Еще как!

— А Меркулову ты про это говорила?

— Говорила.

— А он что?

— А он велел мне выучить одну сцену с Ромео и показать ему.

— Ну и что? Ты выучила?

— Конечно!

— Показала?

— Да. И он сказал…

— Что? Что он сказал?

— Ты смеяться не будешь?

— Нет!

— Он сказал, что я… Джульетта его мечты!

— Как? Джульетта его мечты? — переспросила я.

— Аська, ты же обещала!

— Да я и не думаю смеяться! Это же просто здорово!Поздравляю, Мотька! И ты еще сомневаешься?

— Конечно, сомневаюсь…

— Ну, ты всегда сомневаешься… Хотя это правильно.Сомневаться надо, это полезно, дед тоже всегда так говорит. Подумать только,Мотька, год назад ты была в Париже, даже меньше года, и вовсе не думала, чтоскоро станешь звездой!

— Аська, прекрати, никакая я не звезда! Просто я везучая,тьфу, тьфу, тьфу, чтоб не сглазить!

И она постучала по деревянному столику.

— Аська, а как ты считаешь… Вот когда Игорь Васильевичвернется, можно мне с ним будет посоветоваться?

— Насчет чего?

— Насчет Джульетты и вообще…

— Конечно, можно, ты же знаешь, как дед к тебе относится!

— Аська, все, давай сейчас больше про это не будем, ладно?

— Как хочешь.

— Ась, а почему ты пригласила со мной Степаниду?

— Как почему? — удивилась я. — Она же живет у тебя, и что же— ты бы ее одну оставила, а сама бы укатила в Париж?

— Ты настоящий друг, Аська!

— А ты сомневалась?

— Вообще-то нет.

— А тебе с ней трудно, со Степкой?

— Нет, она хорошая… Она даже работать устроилась…

— Работать? А школа?

— Она после школы подрабатывает, и знаешь где? У Пивочкинойматери.

— У Юлии Арсеньевны? — ахнула я.

— Да. И устроила ее туда тетя Липа.

— Обалдеть!

— Да, и она все от меня скрывала, я совсем недавно узнала…

— А, теперь понятно, откуда у нее такие хорошие манеры застолом, я даже удивилась…

— Почему? А у меня что, плохие манеры? — всполошиласьМотька.

— Нет, что ты… Просто я знаю, что тебе некогда былозаниматься обучением Степаниды, — рассмеялась я.

— Аська, но ты, если что, говори мне, ладно?

— Насчет чего?

— Насчет манер! Я ж теперь артистка, мне надо…

— У тебя с этим все в порядке, успокойся!

— Степка очень с Валеркой подружилась…

— Это хорошо. Валерка — умница.

— Я тоже так думаю, мне за нее тревожно было, а теперьпоспокойнее. Валерка, Юлия Арсеньевна — они плохому не научат.

— Это точно. Да она и сама не дура. У нее голова на плечахесть.

— А как ты думаешь, Аська, почему она сегодня все времямолчала?

— Стесняется, наверное. Все незнакомое, новое, стольковпечатлений…

— Другая бы на ее месте все время задавала бы вопросы, аона…