— Мадам, если вы вызвали полицию, то поставьте на окнокакой-нибудь кувшин или вазу!

Она улыбнулась.

— Как в кино!

Но кувшин поставила. Мы наблюдали в окно за происходящим.Алексей Алексеевич в очередной раз поднял глаза и вдруг хлопнул Холщевникова поплечу, развернулся и быстро пошел прочь. А Тимофей Михайлович по-прежнемустоял, переминаясь с ноги на ногу. Потом взглянул на часы и решительнонаправился к подъезду.

— Девочки, в ту комнату! И не вылезать ни при какихобстоятельствах! — распорядилась мадам Мийо. — Ни при каких обстоятельствах!

Едва мы успели скрыться в соседней комнате, как в дверьпозвонили.

— Мадам Мийо? — раздался хриплый голос Холщевникова. — Мненужно с вами поговорить!

— Вам назначено?

— Нет, но у меня весьма срочное дело!

Он довольно прилично говорил по-французски.

— Вас кто-то прислал ко мне?

— Да, Борис Журбин.

— Мсье Журбин? Что ж, прошу вас.

— Мадам, Борис просил меня… забрать у вас досье, которое онспрятал у вас…

— Вот как? Я ни о каком досье даже не слышала. Мсье Журбинбыл моим случайным клиентом, я помогла ему в одном деле, и с тех пор…

— Не ври, зараза! — заорал вдруг Холщевников. — Задушу!

— Вы сошли с ума!

— Да, да! Я сошел с ума! Отдай по-хорошему, гадина! Отдайлучше, а то…

— Мсье, немедленно убирайтесь отсюда!

Я чуть-чуть приоткрыла дверь, чтобы все-таки не толькослышать, но и видеть, что там происходит. Мадам Мийо, видимо, тянула время,чтобы дождаться полиции.

— Прекрати!

И он схватил ее за плечи. Она попыталась вырваться, но онкрепко ее держал.

— Имей в виду, Журбин уже мертв! Так что нет смысла хранитьего бумаги. Отдай их мне, и полмиллиона евро твои. Он хотел выманить у менямиллион, так вот, полмиллиона я отдам тебе за это досье! Подумай, что лучше —умереть задарма или жить с такими деньгами!

— Полмиллиона? Что ж, об этом стоит подумать…

Я похолодела. Неужели она сейчас согласится продать емудосье и даст уйти?

— Вот это другой разговор! Даю пять минут…

— О нет, мсье! Где же деньги? Досье вам, деньги мне! Иначе яне согласна.

— Ты получишь эти деньги завтра утром.

— Но почему я должна вам верить?

— Не должна! Не должна! Деньги у меня в машине, внизу!Покажи мне досье, я должен убедиться, что это то самое, и я сбегаю вниз заденьгами.

Я страшно напряглась. Ведь никакой машины у него не было.Значит, он сейчас попытается отнять у нее досье или, может быть, даже убить ее.

— Что ж, сходите за деньгами, а я пока достану досье.Согласитесь, это вполне справедливое требование!

Как же она здорово держится — мелькнуло в голове. НоХолщевников почему-то пришел в ярость.

— Ах, ты о справедливости заговорила? Вам бы только деньгивыманивать! Ты с ним заодно была, поганая баба!

И он схватил ее за горло. Она попыталась освободиться, но онбыл, видимо, очень силен.

— Он ее убьет! — тихонько взвизгнула Мотька, и не успела яочухаться, как она выскочила, держа в руках какую-то толстенную книгу. Всчитаные доли секунды я поняла, что у нее просто не хватит роста, чтобышарахнуть Холща по башке этим томом, вырвала его у Мотьки и сама обрушила наголову убийцы. Он тут же разжал руки и рухнул на пол.

— Боже мой! — воскликнула мадам Мийо, и в этот момент вкомнату вбежали трое мужчин в штатском. В руках у двоих были пистолеты.

— Что тут у вас? — крикнул один, самый старший.

— Поскорее наденьте на него наручники! — потирая шею,сказала мадам Мийо.

Маша с дядей пришли к нам в гости. Сегодня был наш последнийсвободный вечер. Завтра днем возвращаются дед и Ниночка. Мы долго и подробнорассказывали обо всем происшедшем Маше и Степаниде. Да и Алексею Алексеевичутоже было интересно узнать, чем все кончилось. Он очень не хотел сталкиваться сполицией, поскольку собирался завтра же уехать в Москву, а это могло бы сильноего задержать. Когда все более или менее было выяснено, я спросила:

— Алексей Алексеевич, извините меня, но как вы были связаныс Холщевниковым?

— Я когда-то, когда он еще жил в Москве и был удачливымпредпринимателем, волею судеб попал в очень затруднительное положение, онвыручил меня, но с тех пор я… как бы это сказать… попал к нему в кабалу. Долг яему постепенно вернул, но он продолжал все время требовать от меня каких-тоуслуг, и услуги эти приобретали все более криминальный характер. Пока я наконецне взбунтовался… Я пошел к нему в «Форель-бродягу» и сказал все, что я о немдумаю!

— Извините, а кто… Кто же вас тогда избил?

— Ах, это… — смущенно улыбнулся он. — Я, видите ли,приволокнулся за одной девицей и, так сказать, пал жертвой ее дружка…

— Значит, мама была права! — воскликнула Маша.

— Девочки, а вы не сердитесь, что я… не появился у адвоката?

— Да нет, что вы… И так все удачно получилось. Мадам Мийо,она такая… клевая! — заметила Матильда. — Сказала, что сделает все, чтобы насне привлекали как свидетелей, и еще она отдала полиции досье Холщевникова. Аони обещали связаться с Интерполом и с российской милицией, так что ему крышка!

— И все это сделали вы! У меня нет слов, как я восхищаюсьвами! — растроганно проговорил Алексей Алексеевич.

— А началось, между прочим, все с меня! — заявила вдругмолчавшая до сих пор Степанида. — Если бы я тогда не нашла ту записку в чьей-токуртке… Жаль только, мы уже вряд ли узнаем, кто ее написал.

— Одно можно сказать с уверенностью — он написал ее не зря!— заметила я.