— Это относится ко всем южным городам. Днем там слишкомжарко. Может поэтому все сказки о Багдаде начинаются с описания таинственнойночи, — ему нравилась спокойная уверенность этой женщины.

Небольшой бар, расположенный в глубине переулка, был яркоосвещен. У входа сидело двое арабов.

— Только для иностранцев, — буркнул один из них «Дронго».

— Что он говорит?

— Он принял вас за местного, — женщина, что-тосказала, и оба араба вскочили со стульев.

В баре было темно и прохладно. Кроме двух сидевших в ближнемуглу молодых людей больше никого не было. За стойкой откровенно скучал темнокожийбармен.

Они сели в другом, дальнем углу. К ним почти сразу подошелофициант. Они поговорили с женщиной по-арабски, после чего официант покачалголовой. Она снова что-то сказала ему, и он согласился.

— У вас была содержательная беседа, — заметил«Дронго».

— Да. Он отказывался, но мне удалось его уговорить. Намподадут джин вместо воды и фруктовый сок.

— У вас просто талант. Я видел, как он колебался, но выего уговорили. Неужели он согласился просто так?

— Я пообещала ему пять долларов. Это для них огромныеденьги. Вообще-то он сказал мне, что пить лучше дома или в гостинице.

— Слово «фундук» это отель.

— Вы понемногу начинаете изучать арабский язык.

— Боюсь, я его никогда не освою. Слишком сложно в моемвозрасте.

— Вам так много лет? Я думала, вы моложе. Читая ваширепортажи из разных стран, я представляла вас постарше.

— Вы меня знаете?

— Слышала. Вас хвалили в нашем автобусе за объективныерепортажи из Афганистана.

— Не думал, что я так популярен. А как вас зовут?

Женщина улыбнулась.

— Не слишком ли рано вы этим интересуетесь?

— Простите. Это шоу все-таки выбило меня немного изколеи. И, потом, я все время напрягал память, пытаясь вспомнить ваше имя.

— Не вспомнили.

— Вспомнил, что не знал.

— Наиля.

— Теперь знаю и не забуду.

Официант принес два небольших стаканчика, наполненных мутнойжидкостью и два больших стакана фруктового сока. Получив деньги, он быстроудалился.

— Ваше здоровье.

— Ваше здоровье, — он поднял стаканчик. Жидкостьоказалась почти безвкусной. Женщина закашляла.

— Это лучше не пить, — немного виновато произнеслаона.

— Контрабандный товар, — ему нравилось, как онадержалась.

Он подумал об этом во второй раз, только теперь обративвнимание на длинные кисти ее рук. Она достала сигареты, щелкнув зажигалкой.

— Я не курю, — извинился «Дронго» за отсутствиезажигалки.

— Я знаю, — женщина подняла руку, — двакофе, — попросила она бармена.

Тот, кивнув, повернулся к кофемолке.

— Вчера произошел несчастный случай, — сказалавдруг Наиля, — сегодня об этом все говорят.

— Да, я слышал об этом.

— Странно. А мне показалось, что я вас там видела.

Ему не понравился его прокол.

— Я спустился позже, когда все уже случилось. Вообщепосле Афганистана не люблю говорить о покойниках.

— Да, наверное. Это всегда так ужасно, — онаположила сигарету на край пепельницы, доставая платок.

Вытерла лоб. Он обратил внимание на ее платок. Ярко-красногоцвета, словно знак крови.

— У вас необычный платок.

— Мне подарили его в Пакистане.

— Вы много путешествуете?

Она снова взяла сигарету.

— Я побывала во многих странах Востока. Раньше связибыли более интересными. Советский Союз повсюду строил заводы, комбинаты,предприятия. Требовалось много переводчиков. С восточного факультета нашегоуниверситета студентов отправляли даже не дав им закончить четвертый курс. Этобыла отличная практика. Но вот уже три года как все это закончилось. Наширебята ходят без работы. Хорошо еще я смогла устроиться в Академию.

— Думаю, вам участь безработной не грозит.

— Почему вы так решили?

— Вы слишком уверенно держитесь в компании смалознакомым мужчиной. А это о многом говорит.

— Спасибо, — она рассмеялась, отодвигаяпепельницу.

Официант принес две чашечки кофе.

— Вы знали этого погибшего?

Теперь ему начало надоедать ее упрямство, с которым онавозвращалась к этой щекотливой теме.

— Немного, — он был недоволен, можно было найтидля разговора более подходящие темы.

— Мне говорили, что он был в вашем номере за несколькоминут до своего трагического падения.

Это ему не понравилось вообще Если так пойдет дальше, нужнобудет прекращать разговор и отправляться обратно в отель.

— Я не знаю, когда именно он вывалился, но если даже ибыл, то я не могу вспомнить, что он говорил. Кажется, рассказывал о каком-тооформлении документов. Точнее не помню. На эту тему должна была выйти большаястатья.

— Говорят, у него было двое детей, — печальнозаметила Наиля.

— Может быть, — теперь он окончательноразозлился, — мне ничего не известно о его семье. Вам не кажется, что этатема достаточно печальна, чтобы уделять ей такое внимание.

Он протянул руку к чашечке кофе.

— Да, если не учитывать, что он был вашимсвязным, — просто сказала она.

Рука замерла. Нет, она не дрожала, но на мгновение замерла.И это было непрофессионально. Теперь нужно брать себя в руки. Он слишкомрасслабился. Да, определенно это шоу пошло ему не на пользу.

Говорить что-либо в такой ситуации глупо. Он про то взялсвой кофе и спокойно начал его пить, предпочитая молчать. И это было лучшее,что он мог сделать.

Она внимательно следила за ним. Поняв, что не ждется от негореплики, она вздохнула, резким движением руки потушила сигарету и досталавторую.

— Вы много курите, — наконец сказал он.

— Мне тоже так кажется, — кивнула Наиля, — выне ответили на мой вопрос.

— Что я должен отвечать?

— Ну, во всяком случае не молчать.

— Что вы от меня хотите.

— А как вы думаете?

— Это не ответ. Вы сказали, что он был моим связным.Подразумевается, что я в таком случае по меньшей мере резидент. Можно узнатькакой разведки?