Мертв. Мое сердце сжимается от боли за растраченный потенциал жизни, которая когда-то так тесно переплеталась с моей собственной.

Черт бы тебя побрал, Рэйф.

Глава 5

Нико

Прошло сорок восемь часов с тех пор, как я стоял в офисе Софи Келлан, и теперь стою у входной двери ее небольшого дома из красного кирпича. Я не спал двое суток.

Я знал, что будет тяжело. Но я даже не представлял, что убить ее окажется физически невозможно. Все было готово. Бригада по уборке на месте. Все уличные камеры отключены. И я был так же бесполезен, как незаряженный пистолет. Я не мог ее убить. И все же я действительно не могу позволить себе оставить ее в живых.

Загадочные слова отца теперь звучат с вновь обретенной ясностью. Самосознание действительно является добродетелью.

Встреча с ней была ошибкой. Начать разговор особенно. Она, без сомнения, красива, тем более вживую. Но я видел сотни красивых женщин. Дело не только в том, как она выглядит, дело в том, как я на нее реагирую. Она открывает свой сексуальный, дерзкий ротик, и у меня возникает безумное желание закрыть его — прижавшись своим.

И ее глаза. Янтарные. Подобны горящим углям, которые видят слишком многое. Она посмотрела на меня так, будто ее этому учили. Как будто она читала мои мысли. Смотрела на мою левую руку, как будто, блять, управляла ею. Неудивительно, что эта ебаная рука не могла пошевелиться.

Я всегда считал, что способен на все, насколько бы порочным это ни было, потому что в моей жизни цель всегда оправдывает средства. Но когда я вылетел из ее кабинета, меня осенило: мне нужен новый план и, видимо, ускоренный курс самосознания.

И вот уже два дня я наблюдаю за ней. Установил слежку и прослушку на телефоне. Я просидел возле ее проклятого дома всю ночь и наблюдал, как тот же парень с татуировками, которого я видел у ее офиса, заходил, а через час выходил — несомненно, с визитом для секса.

И неудивительно. Женщина излучает грубую, горячую, сексуальную энергию, начиная от ее взгляда «иди нахуй» янтарных глаз и пухлых губ, вплоть до туфель на шпильках.

И все же, мне нужно принять решение. Тот факт, что каждый раз, когда я вижу ее, мое тело с удовольствием напоминает мне, насколько оно считает Софи Келлан великолепной, не имеет значения. Я не могу преследовать ее вечно. Так что, пока я не решу, что с ней делать, она пойдет со мной.

Поэтому я сейчас поднимаю кулак и стучу в ее дверь сильнее, чем нужно.

Меньше чем через минуту женщина открывает входную дверь в крошечных шортах и майке. Она вся мокрая.

Трахните меня.

Ее кожа блестит в утреннем солнечном свете, а капли воды стекают с прядей темных волос, выбившихся из пучка.

И ты хочешь убить ее?

Мой член возмущенно протестует, и в этот момент я абсолютно с ним согласен.

Ее глаза расширяются от шока при виде меня. Видимо, она не посмотрела в глазок перед тем, как открыть дверь. Она немедленно пытается захлопнуть ее.

Но я быстрее, хватаю дверь и открываю ее шире, пока не переступил порог, но она должна знать, что это неизбежно.

Вместо того, чтобы бежать, кричать или делать что-то еще, что сделал бы разумный человек, когда у их двери появляется опасный мужчина, она фыркает и скрещивает руки на груди, прижимая ткань мокрой майки к своим полным сиськам и поднимая их вверх. Я вижу четко очерченные соски под мокрой белой майкой.

Христос! Разве она не знает, как выглядит сейчас?

— Ты знаешь, что одежду нужно снимать перед тем, как идти в душ, синьорина Келлан?

Слова неожиданно срываются с моих губ, и я понимаю, что слишком долго смотрел на нее, когда вижу, как твердеют ее соски.

Я говорю крови, приливающей к моему члену, что это из-за прохладного сквозняка на ее влажной коже, что это страх, шок или отвращение — что угодно, кроме мысли, что мое присутствие могло повлиять на нее таким образом.

— Уходи, — рявкает она, глядя на меня с ненавистью.

— Нам нужно поговорить, — говорю я, снова переводя взгляд на нее, задаваясь вопросом, откуда это взялось. Я не пришел сюда, чтобы разговаривать. Мое первоначальное намерение было более простым; мне следовало бы прямо сейчас заткнуть ей рот и затолкать ее в фургон, припаркованный перед домом.

— Нечего обсуждать. Убери свою задницу с моей территории, мистер Вителли, или я позвоню…

— В полицию? Нет, не позвонишь, — прервал я ее.

Я уже заблокировал все исходящие сигналы.

В ее глаза вспыхивает вызов, прежде чем она разворачивается и бросается через комнату.

Куда, по ее мнению, она убежит? Задняя дверь не откроется; я об этом позаботился.

Она направляется к чему-то на журнальном столике. Сократив расстояние между нами тремя длинными шагами, я протягиваю руку, схватив ее, чтобы остановить, и разворачиваю лицом к себе. Но как только наши тела выравниваются, я чувствую неожиданное давление на своей промежности. И есть ощущение, что она явно не намерена мне дрочить.

Она встречает мой взгляд, ее большие янтарные глаза вызывающе горят, а в уголках ее пухлых губ играет самодовольная улыбка. Губы, которые выглядели бы чертовски невероятно, обхватывая мой член.

И тут, откуда ни возьмись, что-то крякает. Да, крякает, как утка.

— Что это за херня? — требовательно спрашиваю я, осматривая комнату в поисках источника абсурдного шума.

— Тебе не кажется, что тебе следует больше беспокоиться о том, что это такое? — парирует она, выгибая бровь и кивая на свою руку, крепко сжимающую рукоять ножа. Нож, который сейчас прижат к моим яйцам.

Впечатляюще. Я даже не заметил, как она стащила нож.

— Это, — говорю я, не глядя вниз и не отступая, — очень большая ошибка, если ты хочешь продолжать дышать, fiammetta19.

— Что мне нужно, так это чтобы ты убрался из моего дома, гангстер, — резко отвечает она, ее голос не дрогнул. — И, чтобы ты знал, твои угрозы на меня не действуют, так что можешь оставить их при себе.

Несмотря на опасную ситуацию, мое внимание сосредотачивается на ее губах, и вопреки здравому смыслу, мой член снова твердеет, ублюдок игнорирует риск быть разрезанным. Не уверен, что когда-либо желал женщину сильнее, чем Софи Келлан в этот момент. Я хочу, чтобы весь этот огонь и свирепость оказались подо мной, с глазами, стреляющими кинжалами, вот так, за несколько мгновений до того, как я кончу.

Ебать.