Не спуская Протея с рук, Касси снова накидала подушек на лежанку, захватила покрывало с детской постели и устроилась на самодельной кровати вместе с братом: отпускать его от себя после пережитого страха Касси не желала. Снова уткнулась носом во вкусно пахнущие кудряшки, разомлела от мальчишеского тепла и сама не заметила, как в этом умиротворении задремала. Проснулась оттого, что в дверь кто-то тарабанил. Не успев даже вспомнить, что произошло ночью, она отперла замок и с удивлением увидела на пороге взъерошенного Ксандра.

— Вставай, соня, хозяева вернулись, владения обходят, — то ли весело, то ли сердито сообщил он. — Если не хочешь, чтобы они домыслили мое ночное пребывание в вашем доме, открывай окно: уйду тем же путем, что и пришел.

Где-то посередине его речи воспоминания наконец тоже пробудились, и Касси, втянув Ксандра в комнату, задвинула за ним засов.

— Ну что? — зашептала она, как будто их кто-то мог подслушать. — Все получилось? Он ушел? Ты узнал, зачем он приходил?

— Вытолкал его в шею и забыл о его существовании, — снисходительно отозвался Ксандр и потянулся, разминая затекшие от ночного бдения мышцы. — И тебе советую сделать то же самое.

Касси старательно скрыла разочарование.

— А если он решит возвратиться? — уколола она лучшего друга за равнодушие. — Да не один, а с товарищами? Папа сегодня уезжает, в доме, кроме Протея, одни женщины останутся. Как нам теперь спокойно спать?

Ксандр усмехнулся и посмотрел на ее грудь, где с недавних пор висел подаренный им кулон.

— В ближайшие дни он вряд ли сможет выбраться из постели. А потом стану ночевать у вас на правах жениха, — не терпящим возражений тоном заявил он. — На мужской половине — чин-по-чину. С дори Ниобеей договорюсь: постращаю взломом у соседей, уверен, она будет только рада моему предложению. Так что не трусь, Касси, не дам я тебя в обиду! Ни мачехе, ни каким другим злоумышленникам!

С этими словами он быстро обнял ее одной рукой, прижался губами к виску и едва слышно вздохнул. Потом ловко выбрался в открытое окно и скрылся в предрассветной дымке. А Касси оставалось лишь неслышно отпереть дверь, снова нырнуть под покрывало и притвориться спящей, чтобы заглянувшая с проверкой мачеха не заподозрила произошедших в ее отсутствие событий.

Два дня прошло с тех пор, как Касси проводила отца в далекое плавание. Позади были обоюдные наказы и слезы расставания. Позади оказался и разговор с мачехой о безответственной Кассиной помолвке. Касси отложила его на пару суток, опасаясь тревожить отца перед отъездом известием об обручении с неугодным ему юношей. Дорр Леонидис, правда, никогда не отзывался о своем бывшем друге и его семействе с неприязнью, но в состоянии незримой войны пребывал постоянно, а потому Касси не могла предвидеть, что он скажет в ответ на ее уговор с Ксандром. Еще откажет новоиспеченному жениху из каких-то своих обид — он-то как отец несовершеннолетней дорини имел такое право, — и придется Касси дожидаться его возвращения под гнетом мачехиного решения выдать ее замуж за денежный мешок. А Ксандру — мириться с унижением, пережитым из-за своих добрых намерений в попытке спасти подругу. Нет уж, Касси предпочитала действовать наверняка. Она знала, что сказать Ниобее, чтобы та приняла ее выбор. А поддержка Ксандра, выделившего для лже-сватовства целый выходной, вкупе с его обещанием богатого выкупа доделала дело, несмотря на первые сомнения в речах мачехи.

— Не знаю, что скажет на это Леонидис, — больше с сожалением о непреклонности мужа, нежели с опасением перед его недовольством, призналась Ниобея. — Но уверена, что втроем мы сумеем убедить его в правильности такого союза. Не станет же он разбивать дочери сердце.

— Тем более, когда за это сердце обещано десять тысяч, — передразнила Касси мачеху, когда та уже не могла их слышать. — Представляю, каким будет ее разочарование, когда окажется, что никакой свадьбы не будет! Как она это переживет, ума не приложу!

Ксандр промолчал, и какое-то непонятное упрямство в его глазах вынудило Касси сменить тему. Иногда ей казалось, что он придает их сговору какое-то особое значение, но лезть ему под кожу Касси не хотела. Довольно было того, что он дважды подряд спас ее от большой беды, а потому, несомненно, имел право на собственные мысли и желания.

— Как прошло вчера занятие у мастера Форонея? — своевременно вспомнив об обязанностях лучшего друга, поинтересовалась она. Обычно Ксандр сам с восторгом делился полученными знаниями, но сегодня Касси отвлекла его на собственные нужды, а теперь вдруг с удивлением заметила, как на его лицо набежала тень.

— Он уехал на несколько дней по делам и попросил покуда позаниматься с нами мастера Ипатоса, — с заметным недовольством проговорил Ксандр, и Касси безотчетно сжала его руку, желая разделить проблемы, какими бы те ни были. — Слышала о таком?

Касси пожала плечами. Имя казалось как будто знакомым, но Авга была слишком велика, чтобы располагать сведениями о каждом ее жителе. Однако об одном она могла судить наверняка:

— Он тебе не понравился? — напрямик спросила она. Ксандр поморщился.

— Лучший оружейный мастер всех Южных стран, — заметил он. — К нему ученики со всего мира приезжают, да еще и очередь занимают на несколько лет вперед.

Однако Касси это не смутило.

— Он тебе не понравился? — повторила свой вопрос. Ксандр сжал зубы.

— Он нам показывал свои изобретения, — совершенно бесстрастно сообщил он. — Ничего не скажешь, вещи стоящие: ни у кого на свете таких технологий нет. Наверняка большое дело для города делает: если вдруг кто на наши богатства позарится, подобные игрушки быстро отобьют эту напасть и навсегда излечат завоевателей от жадности…

— Но он тебе не понравился, — выдохнула Касси — на этот раз чуть мягче и, очевидно, именно так, чтобы Ксандр заговорил:

— Он испытывает оружие на драконе, — бухнул он, и она сжалась от его тона, пока еще не понимая, чем тот вызван. По закону, конечно, драконов полагалось использовать исключительно на Арене в боях, но вряд ли этот самый мастер Ипатос владел ящером вопреки воле энитоса. Значит, правитель дал ему такое позволение. Из-за чего же тогда был так возмущен Ксандр? — Прожигает ему бока огнем. Рвет тело крюками. Проверяет прочность чешуи, выбирая каменные снаряды поувесистее. И радостно потирает руки, когда дракон от боли выворачивает в кандалах лапы и срывает от хрипа голос: значит, действует его оружие. А ученики и вовсе эти мучения восторженными криками встречают.

Голос его был бесцветен, но до того напряжен, что, казалось, от каждого слова подрагивает воздух, и Касси еще сильнее стиснула руку Ксандра своей. Он относился к драконам не как большинство авгинцев, отчего-то видя в них не главных врагов людей, способных в одиночку уничтожить целое поселение и не гнушающихся этим, а обычных диких зверей, которым было место среди себе подобных, а не в человеческом рабстве. Он вообще не любил жестокость, и Касси отлично понимала, что он чувствовал, наблюдая за страданиями дракона, вынужденного терпеть подобные пытки. У Касси тоже заныло жалостью в груди. Нет, она не любила драконов, более того, из-за нанесенной одним из них раны умер ее дед, однако мысли о пытках живого существа внушали ей ужас и отвращение. И не пришлось кривить душой, поддерживая лучшего друга.