— Шабира… — прошептала Кенеш. — Нельзя снимать чаруш.

— Не видишь? Ей плохо!

— Отчего?

Нет… понимания и, тем более, сочувствия от старухи не дождёшься.

— Жарко, — процедила Малика и, подхватив Галисию под локоть, потащила её через анфиладу пустых комнат, соединённых проёмами без дверей.

Высоченные потолки, чёрный и почему-то скользкий пол. Солнечный свет просачивался сквозь витражные окна, и на белых стенах растекались размытые узоры. Не укладывалось в голове, что это дворец самого богатого правителя в мире.

Повиснув на руке Малики, Галисия озиралась по сторонам:

— Мы в тюрьме… мы в тюрьме… — И вдруг рассмеялась. — Это монастырь. Иштар отправил нас в монастырь!

От её безумного смеха по спине побежали мурашки. Совсем некстати вспомнились катакомбы в обители Праведных Братьев. Ведь то подземное строение, где Малика провела самые ужасные дни в своей жизни, когда-то было монастырём.

— Мы во дворце? — спросила она, с трудом удерживая равновесие: стопы неумолимо разъезжались, а Галисия тянула вниз.

— Во дворце, — сказала Кенеш, шагая плавно, уверенно. — В Приюте Теней.

Малике стало не по себе. Символом чего у ракшадов служит тень? И что значит «приют»? Убежище для одиноких и никому не нужных? Галисия затряслась в ознобе, словно поняла ответ старухи. Или её напугало многократное шипящее эхо?

Наконец свернув в коридор, появившийся совсем неожиданно, и миновав несколько поворотов, женщины остановились перед дверью — настоящей, из чёрного дерева, с позолоченной ручкой в виде петли. Кенеш толкнула створку, и Малика ввела Галисию в большую гостиную, застеленную пушистым серым ковром. Как и в каюте, везде лежали подушки, вдоль стены стояли сундуки, будто ракшады не имели понятия, что такое мебель.

Усадив Галисию на подушку, Малика приблизилась к окну, но, сколько ни пыталась, сквозь цветное стекло рассмотреть ничего не смогла. Заглянула в смежную комнату — ванна, туалет, умывальник, на стенах и полу серая кафельная плитка. Из ванной вела ещё одна дверь. Малика догадалась: там спальня, куда можно войти, только помывшись, и куда Кенеш не сунется.

Старуха заикнулась об ужине. Однако Малика, глянув на понурую Галисию, отказалась. Девушки привели себя в порядок. Тут же, в ванной, переоделись в платья из лёгкой ткани, прошли в спальню и наконец-то остались одни. Как ни странно, в комнате стояла широкая кровать на низеньких ножках и возвышался платяной шкаф с лакированными дверцами. Малика не хотела смотреть на своё отражение — знала, что оно не порадует. Зато Галисия прямо слилась с дверцей — прижалась к ней всем телом, впилась пальчиками в отражающую поверхность и замерла.

— Что с нами будет? — послышался замогильный голос.

Ничего не ответив, Малика рухнула на кровать, застеленную прохладным шёлковым покрывалом, и закрыла глаза. Хотя нигде кувшинов с благовониями не было, в комнате витал запах весны: так пахнут наполненные соком голые деревья и тающие на солнце сугробы. Все ароматы, которые сегодня вдыхала Малика, ей понравились. Она даже подумала, что надо бы взять благовония в Грасс-дэ-мор, но не успела развить мысль, как раздался стук в двери.

Просторная ванная была загромождена чемоданами, коробками и сумками — кто и когда успел их принести? На пороге гостиной стояли Кенеш и ещё одна старуха. Малика с несвойственной ей брезгливостью глянула в сморщенное, как печёное яблоко, лицо незнакомки, в глубоко посаженные карие глаза с нависшими веками.

Старуха согнулась в низком поклоне:

— Молю Бога о твоём здоровье, шабира.

Малика и Галисия перетащили поклажу в спальню. Кожа на сумках и чемоданах была влажной, словно их только что помыли. Даже коробки выглядели новенькими, как из магазина.

Открыв первый попавшийся под руку чемодан, Галисия взяла в охапку платья — гипюровые, кружевные, шифоновые, вышитые или украшенные драгоценными камнями — и, усевшись в уголок, разрыдалась. Малика с трудом затолкала свою сумку под кровать, окинула взглядом остальной багаж — в шифоньер всё не поместится — и принялась складывать из чемоданов ложе — спать на одной кровати с Галисией не очень-то хотелось.

Галисия вытерла слёзы и указала на картонный ящик, обвязанный красной лентой:

— Это не моя коробка.

— И не моя, — сказала Малика.

— Может, ты взяла и забыла?

— Я брала только сумку.

— Иштар… — прошептала Галисия и кинулась к ящику.

В нем находилось красное шёлковое платье. Сложено аккуратно, поэтому о фасоне и размере судить было сложно.

Галисия задохнулась от волнения:

— Неужели свадебный наряд? — Провела пальчиками по камням: ярко-красным с пурпурным отливом. — Рубины…

Малика присмотрелась: в ворохе ткани что-то чернело. Вытащив вещицу, быстро сжала в кулаке, но Галисия заметила.

— Что там?

Малика сжала руку ещё сильнее, чувствуя, как острые края камней впиваются в кожу.

— Обручальное кольцо? Да? — не успокаивалась Галисия.

Помедлив, Малика разжала кулак. На ладони лежала брошь — чайка из молочно-белого опала и орёл из чёрного сапфира держали крыльями платиновый щит.

— Герб Грасс-дэ-мора, — протянула Галисия разочарованно и свела брови. — Значит, Адэр… А еще говорила, что между вами ничего не было.

— Не было.

— Мужчины не дарят такие подарки просто так.

— Как видите — дарят, — произнесла Малика и спрятала коробку под кровать.

Когда-то, в другой жизни, она вышла из обители Праведного Братства в плаще Сиблы. Адэр сказал, что белое ей к лицу, а она ответила: «В красном мне лучше». И Адэр пообещал подарить ей красное платье. Надо же… не забыл. И возможно, приказал Макидору сшить наряд перед её отъездом в Ракшаду. Прощальный подарок… Мило.

Желая прекратить поток ненужных воспоминаний, Малика предложила Галисии прогуляться по дворцу, точнее, по Приюту Теней. Галисия сослалась на усталость и, вытащив из сумки карандаши и блокнот, с демонстративно-равнодушным видом забралась на кровать. Внутренний голос подсказал Малике: дворянка либо не хочет надевать чаруш и ошейник, либо в ней проснулась ревность.

Коридор встретил тишиной и ароматом цветущей вишни. Малика шагала по скользкому паркету мимо закрытых дверей, а воспоминания бежали следом. Лучи закатного солнца, проникая через витражи, окрашивали воздух в розовые тона. В бликах на стенах чудились деревья, роняющие цвет. В ушах звучала музыка. Под эту музыку она танцевала с Адэром на балу. Или нет… Они танцевали в саду на окраине Аврааса. Но там не было музыки.

Малика споткнулась, прижала руки к вискам. Что с ней происходит?

На плечо легла ладонь.

— Шабира…

Малика оглянулась на Кенеш: