В кабинете буквально все оказалось насквозь пропитано его запахом. Сложно даже описать, что это, ведь на духи особо не похоже. Скорее, это смесь геля для душа и пены для бритья, запах которых мягко щекотал мои ноздри. Я не относилась к категории людей, любящих духи, но признавала умение других выбирать себе парфюм. Этот запах мне нравился.

— Ты будешь закреплена за хирургическим отделением, разумеется. Пока что мы посмотрим, на что ты способна, и потому будешь работать в приемном отделении медсестрой. В паре с тобой будет Андрей Бачинский, наш травматолог-хирург. Он достаточно талантливый, но при этом зазнавшийся, так что все его замечания не принимай уж близко на свой счет, так как он умеет быть слишком требовательным к практикантам, — спокойно и уверенно заявил мужчина.

Голос в этом кабинете преобразился соответственно статусу, но при этом он не делал из себя большого босса, просто отбросил лишнее.

— Будь с ним осторожна, потому что…он может вести себя фривольно. Если заметишь такое, не терпи и сразу говори, — взгляд мужчины стал каким-то…печальным?

Он сидел, сложив руки в замок, и хоть и смотрел на меня, но одновременно и сквозь меня, глубокого погрузившись в свои мысли. Я не смогла прочитать эмоции, мужчина вроде весь был на ладони, но, в тоже время, мастерски утаивал самого себя внутри железного панциря, лишь изредка показывая голову.

Извращенец-напарник — это как раз то, что мне НЕ нужно. Видимо, на моем лице отобразился нешуточный испуг, потому что Борис Викторович продолжил:

— Я его предупредил насчет тебя, не пугайся так, — более мягко и тихо сказал мужчина. Складка между бровей стала еще больше, а я, поежившись от волнения, кивнула.

— Я буду стараться и уверена, что вы не пожалеете, — заправила прядь за ухо. Взгляд мужчины сместился на мою руку и потух.

— Ударилась? — сдержанно спросил, кивнув на руку.

Я, спохватившись, одернула рукав, понимая, о чем он хочет узнать. Проступившие синие отметины не радужно украшали мое запястье и точно не смотрелись, как синяк от удара, потому что повторяли силуэт пальцев взрослого человека.

— Так получилось, — выдавила из себя и осторожно поднялась с диванчика, намереваясь поскорее убраться отсюда.

Мужчина покопался в ящике стола, встал и в два шага оказался возле меня, протягивая какой-то тюбик.

— Это поможет, и я надеюсь, впредь ты будешь более осторожна, — сурово сдвинул брови.

Я осторожно протянула руку, чтобы забрать мазь от синяков, как позже мне удалось прочитать. Очень участливо с его стороны.

Подняв взгляд, наткнулась на коричневый омут, затягивающий словно воронкой в своё темное царство. Такие длинные ресницы не должны быть у мужчин, успела подумать прежде, чем услышала стук в дверь и резкий хлопок.

— Здоров, чертяка Анталов, дозвониться нереально! — внезапный мужской голос прозвучал как гром среди ясного неба.

Я резко повернулась и наткнулась взглядом на мужчину из клуба, в которого врезалась в тот злополучный вечер. Прекрасно.

— Андрей, ты как всегда вовремя, — недовольно прозвучало сбоку от меня.

— Ой, а кто это у нас тут? Бегляночка из клуба?? Готов оказать первую медицинскую помощь! Но все равно несказанно рад вас видеть уже не такой грустной, — с улыбкой заявил мужчина и напролом пошел в мою сторону.

Я не успела толком ничего сказать, как этот мужчина из клуба взял меня за руку и поцеловал тыльную сторону ладони.

— Сегодня вы выглядите просто сногсшибательно. Только в следующий раз предупреждайте, когда захотите на меня накинуться, — двусмысленность фразы сразила меня наповал. Негодование. Злость. Волнение. Я горела изнутри, не в силах сказать хоть что-то, мало-мальски адекватное.

Борис Викторович недоуменно и с недовольством смотрел на развернувшуюся перед ним сцену, а мое лицо приобрело оттенок самого красного в мире мухомора.

— Здравствуйте, я Аня Благоразумова, буду практиковаться в приемном отделении, — не самое глупое, что я могла бы сказать в таком случае. Мне безумно стыдно, что эта ситуация вообще случилась. Не хотелось, чтобы обо мне сложилось невесть какое впечатление.

— Я верил, что мы с вами, прекрасное создание, еще встретимся. Все же улыбаться вам идет больше, нежели грустить. А я Андрей, ваш покорный слуга! — он сделал реверанс. — Боря, ты почему скрывал от меня этот прекрасный цветок? — хищная улыбка и прищуренный взгляд говорили о том, что мужчина серьезно намеревался меня «закадрить». Видимо, именно об этом говорил Борис Викторович.

— Вы знакомы? — звучало удивленно и как-то отрешенно.

Я повернулась и заметила странную мимику, выражение полнейшего недоумения, смешанного с оттенком разочарования.

Это неприятно удивило меня, как будто я разочаровала очень близкого человека.

Но мужчина быстро скрыл свои истинные эмоции за непроницаемой маской — и вот снова отсутствующий взгляд, больно колющий своим безразличием.

— На прошлой неделе эта милая девушка чуть не снесла меня на всех порах в клубе. Так спешила, что я даже не успел с ней познакомиться. Моя оплошность, прекрасная сеньорита, — продолжая паясничать, заявил мужчина.

Мне неприятно такое отношение хотя бы просто потому, что я не собиралась с ним знакомиться и не очень-то хотела сейчас. Я чувствовала подвох на подсознательном уровне, а внутренний голос говорил бежать со всех ног. И почему-то мне неприятно, что все это слышал Борис Викторович.

— Прекрати вести себя как невоспитанный мужлан, — резко оборвал Борис Викторович и, неглядя на меня, произнес, — Аня, можешь идти в приемное на первом этаже, я подойду через 10 минут. Девочки выдадут тебе униформу и все необходимое, — жесткие фразы вслед. От былой теплоты в голосе не осталось и следа. Я тихо вышла из кабинета и двинулась в сторону приемного. День обещал быть нескучным.

"Узнать тебе пора,

Что при подъёме кажется сначала

Всегда крутою всякая гора".

Данте Алигьери «Божественная комедия»

В приемном отделении меня приняли тепло и радушно. Новая форма приятно холодила тело, и в ней я смотрелась намного старше своего возраста. Это было даже хорошо, ведь я всегда смотрюсь моложе своих лет.

И только неприятные мысли насчет произошедшего в кабинете Бориса Викторовича саднят душу, словно у меня свежая рана на коленке, не дающая нормально ходить.

— Так ты хочешь быть хирургом? — с любопытством спросила медсестра Вика, с виду очень приятная девушка. Надеюсь, я не ошиблась в своих догадках, и мы подружимся. Не хотелось склок в работе, потому что это всегда мешает слаженному механизму.

— Да, как мой папа. Он у меня правда нейрохирург-онколог, а я хочу в общую хирургию податься, — мягко улыбнулась и осторожно осмотрела Машу. Блондинка, но не крашеная, видно, что природный цвет. Голубые глаза такого необычного оттенка, прямо небесного. В них было даже жутковато устремить взор, словно ты смотришь в глаза кукле, умеющей говорить.