Потом, когда правда вышла наружу,действительно это был острый момент. Шеф-директор устроил «разбор полетов»,начальники отделов тоже не смолчали. Вопрос стоял ребром: работать Самураю вфирме или нет. Более того, уже потом, лет через несколько, в приватной беседешеф сообщил, что вносилось предложение о ликвидации незадачливого сотрудника.Конечно, это предложение даже не поставили на голосование, да и те, кто стоялза увольнение, остались в позорном меньшинстве. Дело в том, что за неделю,прошедшую между ликвидацией профсоюзного лидера «Пролетарских зорь» и этим«разбором полетов», Самурай успел высококлассно поработать с одним воротилой изтелевизионной банды.

Сказать по правде, этого трепача он убрал судовольствием. Мужик был из породы цепных псов перестройки и отличалсянетрадиционными пристрастиями. Самурай еще пацаном ходил с дружками бить«голубых» на Соколе, поэтому во время того дела чувствовал себя на высоте. Да иработать пришлось на высоте: на крыше. Задание имело свою специфику: нельзябыло допустить, даже заподозрить, заказное убийство, иначе могли пострадатьочень немаленькие люди. Одного из тех «немаленьких», у которого и имя, ифамилия были поддельными, потом, через пару лет, пристрелили в собственномподъезде, из-за чего был объявлен чуть ли не национальный траур, но Самурай, ксожалению, не имел к его ликвидации никакого отношения. А в тот раз он сработалкрасиво и чисто: засел на крыше и дождался, когда телепедик вышел на балкон.Было половина седьмого утра. Тот, как нарочно, постарался для Самурая: взял иперегнулся через перила. Ребята из группы поддержки информировали, что подобныетелодвижения «кабан» по утрам проделывает частенько: этажом ниже проживалсемнадцатилетний мальчишка, принимавший по утрам на своем балконе солнечныеванны. При этом он, очевидно, думал, что находится на пляже нудистов. Но в тоутро ребенок проспал. Накануне вечером его подцепила чемпионка мира по траханьюи, воспользовавшись тем, что предки красавчика свалили позагорать на Кипр, всюночь не давала ему спать. Разумеется, барышня трудилась не корысти ради и неудовольствия для, а токмо во имя того, чтобы никого не оказалось на балкончике,когда «голубенький» отправится полетать. Излишне объяснять, что «чемпионкамира» работала в группе поддержки…

Итак, пышная задница свесилась через перила ине успела еще разочарованно вздохнуть, как сверху к жирной шее была подведенапетелька. Дерг!.. И через полсекунды можно было наблюдать иллюстрацию кстаринному стихотворению «Между небом и землей жаворонок вьется». Самурай,кстати, в совершенстве умел вязать морские узлы. Когда «голубая птица» полетелавниз, веревочка послушно развязалась. А у того, что в конце концов очутилось наземле, невозможно было углядеть на шее странгуляционную борозду – хотя быпотому, что шеи как таковой не осталось: она прочно вошла в состав тела,поскольку полет завершился в положении вниз головой.

Это было чистое и красивое дело, поэтомупонятно, почему белых шаров за Самурая на «разборе полетов» оказалось кудабольше, чем черных. Ну а когда стало известно, что братишка тогопрофсоюзника-синеблузника представления не имел, кто и откуда стрелял, отСамурая отцепились последние недоброжелатели. И поскольку белобрысый юнец,чудом оставшийся в живых, не стремился идти по стопам своего бешеного братца,который желал непременно встать на пути паровоза под названием «Приватизация»,его тоже решено было оставить в покое. Самурай был только рад: он не любилубивать просто так, ему нужен был конкретный повод… Такие вот чистопсихологические выверты бывают иногда даже с профессионалами, и никто этого нестыдится.

Он постарался поскорее забыть чувствонеуверенности в себе, ощущение покачнувшейся под ногами земли, которое преследовалоего, пока на него катили бочку. Больше он никому не давал повода усомниться всвоих силах, поэтому вспоминать те старые переживания не было никакойнадобности. А теперь они вдруг вернулись… вернулись в тот момент, когдашеф-директор сказал, что на новое дело Самурай – Самурай! – пойдет всеголишь дублером.

Он все еще размышлял – не повернуться ли, нехлопнуть ли дверью? – как вдруг на стол перед ним упала фотография.Шеф-директор стоял руки в брюки, будто и не он жестом фокусника бросил ее на стол.Самурай тоже не вынул рук из карманов, но на фотку глянул – во второй раз заэтот день испытал шок. Так уж случилось, что ему в свое время удалось узнать,кто именно был заказчиком ликвидации того борца за права трудящихся. Информацияпришла совершенно случайно, Самурай этого не желал и осведомленностью своейникогда не хвастал. Но сейчас видел перед собой портрет этого самого заказчика.В ту пору он, молодой да ранний, только что пришел к серьезной власти и многоесебе позволял! Ему кое-что позволяли тоже, ну а теперь, видно, притомились отего фокусов.

– Не слабо? – весело спросил шеф.

«Не слабо!» – подумал Самурай, но ничего несказал. Только вспомнил чью-то умную фразу насчет того, что революция пожираетсвоих героев. Поскольку приватизацию частенько сравнивали с революцией, этовыражение вполне могло быть применимо к данной ситуации. Но самое смешноезаключалось в том, что, если бы Самурая попросили назвать, сколько людей желаетлютой смерти этому господину, он навскидку мог бы назвать цифру порядка миллиона,даже пяти миллионов, даже десяти – и не слишком бы при этом ошибся. И все-такиникто из этих миллионов не являлся заказчиком данного «кабана». Им навернякабыл кто-то из первой сотни… а может, и первой десятки, что вернее всего. Да,этаким заказом фирма «Нимб ЛТД» может гордиться. Это был заказ века! «Глядишь,этак мы и до самого дойдем!» – с восторгом подумал Самурай. Судя позатуманенному, мечтательному взгляду, шеф-директор думал о том же самом.

Однако восторг Самурая тотчас померк:определенно не ему придется вести отстрел вышеназванного лица, если его лишилизаслуженной чести завалить «отца русской прихватизации»!

И вдруг он понял, что обида его прошла. Сейчасон ощущал заслуженную радость профессионала, которому вскоре предстоит показатьво всей красе свое мастерство. Ей-богу, не суть важно, каким он будет впредстоящем деле: первым, вторым или вообще перейдет в группу поддержки. Онзнал о себе, что честолюбив, а может быть, даже тщеславен. Хотя работенка еготребовала величайшей скромности, но наедине с собой и в узком кругу посвященныхСамурай имел чем гордиться. Жаль, что жена не входила в этот самый круг: онавообще ничего не знала о его работе… Это здорово угнетало Самурая. Жену онлюбил, а уж детей… И болезненно переживал, когда не мог рассказать самомуродному человеку о том, что иногда тяготило, грызло душу, пожаловаться напроблемы своего «бизнеса». Но в эту минуту он знал: новое дело вознаградит егоза все. Он вдруг ощутил себя среди тех немногих, которых заслуженно называют«творцами истории». Да черт его знает, может, после смерти этого самонадеянногопавиана жизнь всей страны перевернется! А поскольку хуже как бы уже и некуда,поворот этот должен оказаться непременно к лучшему. И в сем будет его, Самурая,прямая заслуга!