– И… начали! – шепотом скомандовал я.

Маленький Фо просеменил на газон и остановился в центре.

Он лег на бок и свернулся калачиком. Потом закрыл глаза и оскалился, обнажив крошечные, острые, как иголки, зубки.

– То, что нужно! – обрадовалась Бонго.

– Малыш, попробуй пустить пену изо рта, – предложила Мохнатая Паучиха.

В конце улицы показался Стивен. К счастью, прямо за его спиной виднелась Самар.

Фо подскочил:

– Мам, ну как у меня получается?

– Чудесно, сынок! – отозвалась Мохнатая Паучиха. – Мама очень гордится своим маленьким опоссумом!

– УМРИ! – крикнула Бонго.

– А, ну да! – Фо пожал плечами. – Я забыл, тетя Бонго.

– Я тебе не тетя! – отрезала Бонго. – Я даже к твоему виду не принадлежу.

– Ну, это ведь неважно, – укоризненно сказал я.

– УМРИ! – снова крикнула Бонго.

Фо икнул.

– О нет! – испугалась Мохнатая Паучиха. – С ним такое бывает, когда он нервничает.

– Мама, а почему я не умею притворяться мертвым? – спросил Лепесток Розы.

– МОЛЧОК, НОВИЧКИ! – гаркнула Бонго. – ФО, ХВАТИТ ИКАТЬ!

– Вот они! – прошептал я. – Стивен и Самар!

Икание усилилось.

– ФОНАРИК! – крикнула Бонго. – НУ ДАВАЙ ЖЕ!

– Не зови его так! – воскликнула опоссумиха.

Фонарик замер. Он перестал икать. Изо рта у него пошла пена. Полузакрытые глаза подернулись пеленой.

– Вот это да! – прошептала Бонго. – Гениально!

Первым Фонарика нашел Стивен. Вскоре приблизилась и Самар.

– Что же с ним делать? – спросил Стивен.

«Успех!» – подумал я. Ребята наконец-то заговорили друг с другом!

– Не прикасайся к нему! – предупредила Самар. – Что, если у него бешенство? Или он притворяется мертвым? Я читала, что опоссумы это здорово умеют делать.

– Позову маму, – решил Стивен. – Может, она куда-нибудь позвонит.

– Хорошая мысль, – согласилась Самар.

К моему великому разочарованию, Стивен и Самар кивнули друг другу и быстро разошлись по домам.

И снова нашему плану пришел конец.

Столько усилий, чтобы ребята обменялись парой фраз?

Как же все-таки завязывается дружба между людьми? Неужели это так сложно?

И все же Стивен и Самар заговорили друг с другом. А ведь это первый шаг, не так ли? Что-то все же поменялось, правда?

– Молодец, Фо! – похвалил я опоссума.

– Фо, малыш! – позвала Бонго. – Пора обратно в нору. Они скоро вернутся.

Мохнатый клубок не двигался с места.

– Фо! – позвал я.

– Фо! Сынок! – завопила Мохнатая Паучиха.

– Вот тебе и на! – выдохнула Большая Ты. – Кажется, он не прикидывается.

– Мой малыш! Мой дорогой Фо! – заголосила Мохнатая Паучиха.

Братья и сестры Фонарика тоже подняли вой.

– Говорила же, что у Ты получилось бы лучше, – сказала Большая Ты.

– ФО! ХВАТИТ ПОМИРАТЬ! – завопила Бонго.

Она подскочила к Фонарику и клюнула его в шею.

– Как ты смеешь клевать моего сына?! – возмутилась Мохнатая Паучиха. – Фо, сынок! Я спасу тебя!

Мохнатая Паучиха вылетела из дупла, стрелой спустилась на землю и тут же грохнулась в обморок.

– Отлично! – сказала Бонго. – Просто замечательно! Яблоко от яблони. Что теперь будем делать, старый мудрый дуб?

– Ты хватай Фо, – приказал я. – Свежая Булка и Большая Ты, вы можете спасти Мохнатую Паучиху? Оттащите ее к норе под крыльцом.

– Она сказала, что мои дети «шумные», – пожаловалась Большая Ты.

– А Большая Ты назвала моих детей вонючими, – возразила Свежая Булка.

За двести лет я почти никогда не повышал голос.

Сегодня я не сдержался.

– ВПЕРЕД! – гаркнул я.

Дверь в доме Стивена открылась.

Знали бы вы, как быстро могут двигаться еноты и скунсы, если им слегка помочь!

В конце концов Стивен и его мама бросили искать таинственного мертвого звереныша. Самар наблюдала за ними из окна гостиной, но выйти на улицу так и не решилась.

Еще через полчаса Мохнатая Паучиха и Фонарик очнулись и на дрожащих лапках поковыляли обратно в нору.

И на этом все закончилось. Опять.

– Не волнуйся, – утешил я Бонго. – Бог троицу любит.

– Это еще что значит? – не поняла ворона.

– Так люди говорят. В третий раз провала не будет.

– Провала? Так, по-твоему, это из-за меня у нас ничего не вышло? Потому что Бонго, мол, накаркала?

– Ты о чем?

– Так люди говорят: ворона накаркала, беду накликала. Вот соловьи, те, видите ли, услаждают пением слух. Жаворонки возвещают приход весны. Щеглы – эти расфуфыренные клоуны – своими звонкими трелями радуют душу. А едва ворона откроет клюв – все, жди беды! Придумают же такое! А теперь и ты туда же!

– Ну что, выговорилась? – поинтересовался я.

– Прости. – Бонго вздохнула. – Я просто беспокоюсь о тебе. А когда я беспокоюсь, то начинаю ворчать.

Бонго выдрала из газона клочок свежей травы и отбросила его в сторону.

– У меня есть еще один план, как разговорить Стивена и Самар, – сказал я.

– Может, тебе лучше придумать план, как избежать превращения в садовую мебель? – предложила Бонго.

– Я не могу все держать под контролем, – мягко ответил я. – А если бы и мог, что в этом хорошего? Но вот эту мелочь… желание Самар. Это я сделать могу… – Я заколебался. – Наверное…

– Я не понимаю, почему для тебя это так важно.

– Самар напоминает мне одну маленькую девочку, которую я когда-то знал. – Я помедлил. – Ты еще молода, Бонго. Ты не видела столько, сколько я. Люди способны учиться. Во всяком случае, иногда. Я просто хочу увидеть, как это случится, прежде чем… жизнь двинется дальше. Я хочу что-то изменить.

– Ты – в каждой бочке затычка, – устало сказала Бонго. – Но я тебя все равно люблю. – Она взглянула на меня и улыбнулась, как это делают вороны: клюв открыт, голова набок, глаза блестят. – Что ж, расскажи мне про план номер три.

С наступлением ночи я отправил Бонго на следующее задание.

– Все очень просто: тебе надо только отвязать желание Самар, – наказал ей я.