Во мне вспыхнула ярость, горячая, неудержимая и быстрая. Онапереливалась под кожей, словно мое тело уже не могло ее вместить. Рваласьнаружу. Я раздраженно повела плечами, но гнев продолжал нарастать.

Мне хотелось что-то разбить. Подраться. Укусить. Медленноповернув голову, я бросила алчный взгляд на холодильник.

— Святой Иисус, Мерит.

Я искоса взглянула на нее. Мэллори широко раскрыла глаза ивцепилась побелевшими пальцами в край стола. В ушах у меня возникла глухаябарабанная дробь, и я вдруг поняла, что это стучит ее сердце.

— Что? — прошептала я.

Она робко подняла руку, но сразу же отдернула ее.

— Твои глаза. Радужная оболочка стала серебристой…

Я выбежала из кухни и свернула в ванную комнату первогоэтажа. Включив свет, уставилась в зеркало. Мэллори была права. Голубой цветмоих глаз сменился серебристым, а зрачки стали совсем крошечными.

В маленькую комнатку вслед за мной протиснулась Мэллори:

— Ты разозлилась. Это происходит, когда ты сердишься.

«Злость. Или жажда», — мысленно поправила я ее,поскольку только что намеревалась снять стресс порцией крови.

— Открой рот.

Мои все еще серебристые глаза встретились в зеркале совзглядом Мэллори. Некоторое время я колебалась, догадываясь, что мне предстоитувидеть.

Я все же развела губы и увидела выросшие из верхней челюстиклыки. Верхние четверки удлинились, их кончики стали острее и тоньше. Вероятно,это случилось в тот момент, когда я решила заглянуть в холодильник. Я даже неуверена, что заметила, как появился этот новый признак моего превращения.

Я сквозь зубы пробормотала проклятие.

— Раньше их не было, — заметила Мэл. —Извини, но это выглядит чертовски круто.

Я захлопнула рот.

— Вряд ли это будет так круто, когда мне захочетсятобой закусить, — выдавила я сквозь сжатые зубы.

— Ты этого не сделаешь.

Мэллори говорила с уверенностью, которой я совсем нечувствовала.

— Надеюсь, что до этого не дойдет.

Она приподняла прядь моих длинных прямых волос:

— У тебя потемнели волосы. И кожа стала бледнее.Появилось… сияние.

Я уставилась на свое отражение. Мэллори права — темныеволосы, бледная кожа. Типичный вампир.

— А что еще ты чувствуешь? Ты стала сильнее? Лучшеслышишь? Улучшилось зрение?

Я прищурилась:

— Вижу все то же самое, и слух не изменился. —Потом я вспомнила запахи дома. — Возможно, немного улучшилось обоняние. Именя ничто не беспокоит, только вот когда разволновалась, появились какие-тоновые ощущения.

Я не стала говорить, что чувствовала покалывание при ееприближении и очень отчетливо слышала стук ее сердца. Мэллори прислонилась кдверному косяку.

— Поскольку мой личный опыт общения с вампираминасчитывает всего восемнадцать часов, мое предположение можно считать лишьдогадкой. Но я уверена, есть легкий способ справиться с проблемой серебристыхглаз.

Это было бы неплохо.

— И какой же?

— Кровь.

Мы выставили на стол кровь, бокалы для мартини, стаканы дляхолодного чая, кухонный термометр, бутылку шоколадного ликера «Херши» и банкуоливок, но ни одна из нас не знала, с чего начать. Мэллори ткнула пакет тупымконцом бамбуковой шпажки. Пакет булькнул, и давление жидкости медленновыпрямило плоскость медицинского пластикового контейнера. Мэллори с отвращениемхмыкнула и посмотрела на меня:

— Господи, Мерит!

Я кивнула и перевела взгляд на пакет, помеченный «О». Всегомне доставили семь пакетов: кровь группы А, группы Б, АБ и еще четыре пакета снулевой группой. Универсальный набор, как я догадалась.

— Сколько жидкости, а выпить нечего, — заметила я.

— Мешает английская литература?

— Язва.

— Ботаник.

— Садистка с голубыми волосами.

— Признаю себя виновной. — Она протянула мнестакан для чая. — Мерит, сейчас или никогда. Элен говорила, что тебе нужновыпивать по пинте в день.

— Я полагаю, что это усредненная норма. Знаешь, четырепинты в неделю, чуть больше или меньше. А в меня, вероятно, влили пинту, передтем как доставить домой. Так что я могу отложить эту процедуру до завтрашнегодня.

Мэллори нахмурилась:

— Ты не хочешь хотя бы попробовать? Это кровь, а тывампир. Ты должна была бы разорвать пакет своими дьявольски острыми клыками,чтобы добраться до содержимого. — Она двумя пальчиками подняла контейнер ипокачала его над столом. — Кровь. Аппетитная вкусная кровь.

Красная жидкость плескалась в пакете, разгоняя крошечныеволны в замкнутом океане. И у меня началась морская болезнь.

Я предостерегающим жестом приложила ладонь к животу:

— Мэллори, лучше положи его на стол.

Она выполнила просьбу, и мы еще пару минут молча смотрели напакет. Наконец я подняла голову:

— Я думаю, что еще недостаточно проголодалась. Если бымне действительно была нужна кровь, она выглядела бы более привлекательно.

— А ты не хочешь чего-нибудь другого?

Я обвела взглядом строй коробок на крышке холодильника —запас, сделанный Мэллори во время всеобщей паники, вызванной предполагаемымнашествием вампиров.

— Дай мне «Чанки Шоко». Те, которые с суфле.

— Слушаю и повинуюсь, — ответила она, соскальзываяс табурета.

Подойдя к холодильнику, она достала коробку и протянула еемне. Я запустила руку в хлопья и вытащила горсть, а потом стала выбирать шарикисуфле и отправлять их в рот.

— А ты не хочешь?

— Скоро приедет Марк, — осторожно заметилаона. — Если только ты не против.

Марк был приятным, но бесперспективным дружком Мэллори. Ясчитала, что их отношения не продолжатся больше пары недель.

— Можешь не беспокоиться. Пусть привезет еды изкитайского ресторана. Но если он меня будет раздражать, придется его укусить.

Она возмущенно закатила глаза:

— Подлая вампирша!

Пожав плечами, я вытащила еще горсть хлопьев.

— Я тебя просто предупреждаю. Вероятно, я становлюсьнастоящим вампиром.

Мэллори фыркнула и вышла из кухни.

— Да, конечно, — бросила она напоследок. —Очень страшный вампир с зернышком красного суфле на подбородке.

Я нащупала суфле, сняла его двумя пальцами и бросила вкухонную раковину. Такие мелочи могут разрушить мою репутацию.