— Что это? — спросила она Марка.

— Чеснок. — Он украдкой взглянул в мою сторону имногозначительно поднял брови. — Вампиры, — прошептал он, почти неразжимая зубов, словно движение губ могло разрушить магические чары.

— Я все слышу, Марк, — напомнила я ему.

Он смущенно пожал плечами. Мэллори встряхнула контейнер длябутербродов, в котором хранился очищенный чеснок, и поднесла к моему носу. Японюхала, подождала реакции, а когда ничего не произошло, пожала плечами.

— Не знаю, может, нужно было взять целую головку, новсе равно спасибо.

Она послала Марку воздушный поцелуй, и он вернулся на свойпост у разбитого окна. Как только я вывела наш «вольво» на дорогу, Мэллорибросила пластиковый контейнер на заднее сиденье.

— Не знаю, сколько я еще смогу с ним возиться.

— Ха! — усмехнулась я, стараясь соблюдатьнейтралитет. — Что-то не так?

— Он старается все сделать как лучше, и с ним нескучно. — Она пожала плечами. — Не знаю. Но между нами нет ничего,кроме дружбы.

— Понятно, — кивнула я.

Мэллори махнула рукой:

— Ладно, сейчас у нас имеется более важное дело. —Она повернулась на сиденье, чтобы заглянуть мне в лицо. — Прежде чем мыдоберемся до Гайд-парка, я хотела бы кое-что уточнить. Мы собираемся надратьзадницу вампирам или просто спросить их насчет этого послания с угрозой?

Обдумывая ответ, я пожевала нижнюю губу. Мы — администраторрекламной фирмы и вампир меньше двух дней от роду — направлялись в логовопорока, не имея никакого оружия. Хоть Мэллори и проводила каждый день по часу вспортзале, а у меня за плечами имелось десять лет занятий танцами и многиемили, преодоленные за время утренних пробежек, вряд ли этой подготовки будетдостаточно для драки. По крайней мере два дня назад этого не хватило.

— Мы собираемся спокойно и рассудительно обсудитьвозникшую проблему, — решила я.

— И ты не собираешься заявлять Этану Салливану о своемотказе подчиняться его фашистским притязаниям на власть?

Я подавила смешок:

— Нет, при первой встрече не собираюсь.

Машин на улицах было мало, и поездка не заняла многовремени. Мэллори, исполняя функции навигатора, время от времени сверялась сраспечатанной из интернета картой.

— Мы почти доехали, — сказала она наконец, указавна поворот налево.

Добравшись до цели, мы обе ахнули.

— О боже!

— Да, я вижу.

Я осторожно припарковалась на свободном месте между«мерседесом» и «БМВ», и мы вышли из машины. Искомый дом оказался огромнымособняком, занимавшим целый квартал. Здание окружала искусно выкованная сераячугунная ограда высотой не меньше десяти футов. За забором тянулась живаяизгородь, скрывавшая двор от посторонних взглядов. Сам дом, выстроенный изсветлого известняка, возвышался на три этажа, заканчиваясь мансардой подчерепичной крышей. Один из флигелей венчала высокая башня, а по всему фасадутянулись высокие прямоугольные окна. Арочные оконца мансарды и небольшиебалкончики придавали зданию готический вид. Но в целом, при всей своейогромности, дом вполне гармонировал с общей застройкой этого района.

Если бы только не вампиры.

Мэллори сжала мою руку:

— Ты готова?

— Нет, — призналась я. — Но надо покончить сэтим делом.

Мы прошли по дорожке к воротам в ограде, где стояли двоемужчин в черной одежде и с мечами на поясе. Оба они были высокими и стройными,с длинными прямыми черными волосами, туго завязанными в хвост. Суровыевытянутые лица были так похожи, что стражников можно было принять за близнецов.

Тот, что стоял слева, прошептал что-то в микрофон, потомкоснулся наушника и наконец кивнул мне.

— Ты можешь войти, — сказал он, потом перевелвзгляд на Мэллори. — А она останется здесь.

Очень мило.

— Она пойдет со мной, или мы уйдем.

Он повернулся к нам спиной, и я опять услышала тихий шепот.Развернувшись, стражник кивнул, и другого разрешения нам не требовалось.

По пути Мэллори опять взяла меня за руку:

— Болтливые парни. И оба с мечами.

Не только с мечами. Обернувшись назад, я заметила у них наспинах слегка изогнутые ножны, из которых торчали длинные прямые рукоятки.

— Я думаю, это катаны.

Об этом оружии самураев я узнала, собирая материал длядиссертации. Несмотря на то что меня интересовали романтические особенности литературы,к примеру о Тристане и Ланселоте, в этом жанре в изобилии встречались батальныесцены.

— Как ты думаешь, тебе тоже дадут меч?

— И что же я с ним буду, по-твоему, делать?

Мы подошли к дверям дома, которые никем не охранялись. Входприкрывал сводчатый портик, а над дверью висело четыре монограммы. Самая нижняяпредставляла собой витиеватую букву «К».

— Гм… — засомневалась я. — Постучим иливойдем сразу?

Нам не пришлось долго размышлять. Дверь открыл высокий,исключительно красивый мужчина с кожей цвета сливочной карамели. Он был короткоподстрижен, а глаза поблескивали зеленью. Черный костюм прекрасно облегал егофигуру и оттенялся белоснежной накрахмаленной рубашкой.

— Малик, — представился он, протягивая руку.

Это был второй вампир. Не тот, который превратил меня, а егоспутник.

— Мерит, — отозвалась я и пожала руку. — ИМэллори.

При взгляде на Мэллори у него вздрогнули ноздри иприподнялись брови.

— Магия?

Мы с Мэллори переглянулись.

— Простите? — переспросила я.

Он ничего не ответил, а только шагнул в сторону, приглашаянас войти. Внутри обиталище Дома Кадогана оказалось не менее впечатляющим, чемснаружи. Вопреки моим ожиданиям — черные портьеры, кожаная мебель, красныесвечи и пентаграммы, — помещение было обставлено с большим вкусом. Честноговоря, дом выглядел как пятизвездочный отель. Блестели натертые деревянныеполы, потолок пересекали массивные балки. Во всем внутреннем убранстве,изобилующем инкрустацией и высокими вазами, с тщательно устроенной подсветкой,чувствовалось французское влияние. Малик провел нас через одну гостиную иостановился у входа в другую.

— Оставайтесь здесь, — непререкаемым тономприказал он.

Мы повиновались и плечом к плечу встали у входа, откудаможно было осмотреть комнату. Там занимались своими делами около десятка мужчини женщин, все в стильных черных костюмах. Некоторые расхаживали взад и вперед,не отрываясь от телефонов, кое-кто устроился на диване с ноутбуком на коленях.Постепенно взгляды присутствующих стали перемещаться в нашу сторону, и я, всвоих джинсах и футболке, почувствовала себя замарашкой.