— Ты новенькая, — прошептала Мэллори. —Словно ты пришла в новую школу.

— Похоже на то.

— Как ты думаешь, он здесь? Я имею в виду Салливана.

— Может быть. Но я даже не знаю, как он выглядит. Мнене хватило времени и сил, чтобы рассмотреть его лицо, когда Салливан меня… пил,а во время преобразования, если он и был рядом, я об этом ничего не помнила.Осталось смутное ощущение, что у него, должно быть, ярко-зеленые глаза, но иэто было лишь предположением.

— Воспользуйся своими новыми чувствами.

Я хихикнула:

— Если у меня и появились новые чувства, понятия неимею, как ими пользоваться.

Неожиданно в гостиной раздался голос, разом перекрывшийделовитый гул, царящий в помещении.

— Прекрасно, Селина. Очень хорошо, что ты мнепозвонила.

Голос принадлежал мужчине с телефоном, только что вошедшемув гостиную с противоположной стороны. Он был высоким — два или три дюйма сверхшести футов — и стройным, как пловец. Тонкая талия, широкие плечи и длинныеноги. Прямые золотистые волосы свободно падали на плечи. На резко очерченномлице выделялись высокие скулы, жесткий подбородок и губы, которые никого немогли оставить равнодушным. Черный костюм обтягивал его фигуру, словноперчатка, сорочка сверкала белизной и была расстегнута на пару пуговиц.

— Господи, — вздохнула Мэллори, — он красивееБэкхема!

Я только молча кивнула. Тип был невероятно хорош собой.

Сопровождала блондина тоже очень привлекательная рыжеволосаяженщина с ослепительно-белой кожей. Скрестив руки на груди, она взглядомсканировала комнату. Дойдя до меня и Мэллори, женщина заметно напряглась.Наклонившись к блондину, она что-то прошептала. Он поднял взгляд и уставился нанас из-под упавшей на лоб золотистой пряди.

Он смотрел на меня в упор, и я тоже не отводила взгляда.

По спине пробежал холодок, словно зловещее предостережение,смысла которого я не понимала. Вампиры определенно обладали каким-то шестымчувством, и мое в данный момент распространяло вспышки — огромные яркиевспышки, которые могли бы посрамить любой фейерверк в честь Дня независимости.Я постаралась подавить это ощущение, так же как и растущее тревожное ощущениеблизости. Я не хотела, чтобы он знал, кто я такая, не хотела, чтобы он оказалсяпричастен к моему превращению. Пусть этот красавец будет новичком в Доме,обычным вампиром, выполнившим нелегкую ночную работу для мастера, которого онвтайне ненавидит… Мне хотелось, чтобы он подошел, представился и был приятноудивлен тем обстоятельством, что я тоже вампир и только что вступила в этотклуб ходячих мертвецов.

Я не могла оторвать от него взгляда. Таращилась, какпростофиля на ярмарке. И он тоже смотрел, слегка приоткрыв рот, то ли отудивления, то ли от возмущения, и его пальцы, сжимавшие телефон, напряженнопобелели.

Остальные вампиры в комнате притихли и замолчали, возможноожидая каких-то указаний.

«Наброситься на эту новую девчонку? Высмеять ее джинсы икроссовки? Или приветствовать ее вступление в древнее братство вампиров тортоми коктейлями?»

Блондин, видимо, пришел к какому-то решению, поскольку,захлопнув телефон, решительно и быстро направился к нам. С каждым шагом онказался мне все более привлекательным, с каждым шагом все отчетливеестановились черты его лица.

До этого момента, до того как он сделал шаг ко мне, я былаобыкновенной девчонкой. Если встречался приятный парень, я могла улыбнуться. Вредких случаях могла сказать ему «Привет!» или дать номер телефона. Я неслишком торопилась завязывать отношения, но, если появлялся интерес, я его нескрывала. Но что-то в этом парне заставляло вибрировать каждую клеточку тела.Мне хотелось запустить пальцы в светлые волосы и прижаться губами к его рту. Вглубине души возникло какое-то инстинктивное стремление заявить на него своиправа. Казалось, что время понеслось с непостижимой быстротой, и мое телотолкало меня навстречу судьбе, которую разум еще не мог постичь. Сердце гремелов груди как колокол, и я чувствовала, как по венам разгоняется кровь.

Мэллори наклонилась ко мне:

— Кстати, для общего сведения, твои глаза опять сталисеребристыми. Пожалуй, в список причин, вызывающих такую реакцию, надо добавитьи сексуальное влечение.

Я рассеянно кивнула.

Красавец-блондин подходил все ближе, пока не остановилсяпрямо передо мной. И тогда я увидела его глаза. Яркая изумрудная зелень.Невероятная зелень. Сердце у меня упало, и я поняла, что знаю эти глаза.

— Черт! — только и смогла выдавить я.

Он был красивее Бэкхема, и он был моим злейшим врагом.

— Мерит?

Выброс адреналина вырвал меня из грез, и я сжала кулаки. Я,конечно, слышала об инстинкте «дерись или беги», побуждающем принять бой илиброситься наутек. Но до сегодняшнего вечера для меня это было абстрактнымпонятием. Однако после нападения на наш дом я ощутила, как пробуждается этотинстинкт, а при первой встрече с Этаном Салливаном он стал гораздо отчетливее.Какая-то доселе бездействующая часть моего сознания встрепенулась и началаоценивать обстановку, решая, стоит ли немедленно дать деру и побыстрее оказатьсякак можно дальше от этого места или встретиться с угрозой лицом к лицу и, дажеесли попытка обречена на неудачу, выяснить, из какого теста я сделана.

Я поняла, что наступил один из решающих моментов,определяющих дальнейшее направление жизни и напоминающих о смелости и свободевыбора.

Сильный толчок в бок заставил меня повернуть голову. Мэллорисмотрела на меня с нескрываемым беспокойством.

— Что с тобой? — яростно зашептала она. —Этан к тебе обращается. Кажется, ты хотела его о чем-то спросить. О своемрационе, например.

Я опять уставилась на Этана, все еще не сводившего с менявзгляда, потом посмотрела мимо него. Вампиры настороженно замерли. Ониперестали стучать по клавишам, прекратили разговоры и откровенно меняразглядывали.

— Мы можем поговорить с глазу на глаз? — спросилая, не глядя на вампира.

Видимо, моя просьба его несколько озадачила. Но ответпрозвучал коротко и веско:

— Конечно.

Этан взял меня за локоть, развернул и повел к соседнейдвери. За ней оказался кабинет, обставленный по-мужски и с большим вкусом. Егокабинет. Справа стоял массивный дубовый письменный стол, слева — диван и паракоричневых кожаных кресел. В дальнем конце комнаты располагался длинныйовальный стол для заседаний, за которым виднелись окна, задернутые портьерами изтемно-синего бархата. Стены с обеих сторон были заняты полками, уставленнымикнигами, фотографиями, призами и сувенирами.

Мэллори вошла следом за нами, после чего Этан закрыл дверь.Он жестом предложил нам устроиться в креслах перед его столом, но Мэллори прошлав дальний конец комнаты и, заложив руки за спину, стала разглядыватьбезделушки. Она давала нам возможность поговорить наедине, в то же время неоставляя меня одну. Оценив ее поддержку, я осталась стоять.