Этан, скрестив на груди руки, выжидающе посмотрел мне вглаза:

— Ну, чем обязан удовольствием, Мерит?

Несколько мгновений я недоуменно смотрела на него, стараясьвспомнить, почему мне в голову пришла идея посетить логово вампиров вГайд-парке, как вдруг с моего языка (мозги явно не участвовали в этом процессе)неожиданно сорвалось:

— Я не давала своего разрешения на превращение.

Этан еще раз окинул меня взглядом, потом отвернулся иуверенным движением скользнул в свое кресло за письменным столом. Искусствопортных и безукоризненный внешний лоск не могли скрыть незаурядной силы. И онпрекрасно управлял своим телом. От каждого движения, сдержанного и точного,веяло опасностью. Этана можно было сравнить с акулой, уверенно скользившей подспокойной поверхностью океана.

Этан переложил какие-то бумаги на столе, закинул ногу наногу, а потом обратил на меня взгляд своих неправдоподобно зеленых глаз:

— Честно говоря, я надеялся услышать нечто другое.Что-то вроде: «Благодарю вас, сеньор, за то, что спасли мне жизнь. Я так рада,что не погибла».

— Если вас действительно беспокоила моя жизнь,достаточно было бы отвезти меня в больницу. Доктора могли бы меня спасти. Но выпредпочли распорядиться моей судьбой по своему усмотрению.

Он слегка поморщился:

— Ты считаешь, что вампир, разорвавший тебе горло,планировал оставить тебя в живых?

— У меня не было возможности его об этом спросить.

— Не будь такой наивной.

Я видела пресс-конференцию по поводу гибели Дженифер Портери понимала, что нападение на меня могло закончиться точно так же. По этомувопросу мне было нечего возразить, и потому я сменила тему:

— Моя жизнь больше не будет такой, как прежде.

— Да, Мерит, — согласился он с оттенкомразочарования в голосе. — Твоя человеческая жизнь никогда не будетпрежней. К сожалению, тебя ее лишили. Но мы дали тебе другую жизнь.

— Решать это должна была я.

— Знаешь, Мерит, мне пришлось торопиться. И посколькутебе известно, перед каким выбором я оказался, твои обиды не имеют основания.

Резон в его словах был, но кто он такой, чтобы мне такое заявлять?!Горло перехватило от противоречивых чувств.

— Прошу меня простить за то, что мне трудно смириться стакой кардинальной переменой в моей жизни. И за то, что нарушила правилавежливости.

— Или благодарности, — пробормотал Этан.

Известно ли ему, что я его прекрасно слышу?

— Я дал тебе жизнь. И сделал такой, как я сам. Какостальные твои братья и сестры. Неужели ты считаешь нас чудовищами?

Я хотела сказать «да». Я хотела сказать «да» и притворитьсяиспуганной.

Но вместо этого по щеке скатилась слеза, вызваннаябессильной яростью и чувством вины за то, что я не испытываю к Этану Салливанутой ненависти, которую хотела бы испытывать. Я сердито смахнула слезинкутыльной стороной ладони.

Этан долго смотрел на меня, и в его взгляде я виделаразочарование. И оно тревожило меня больше, чем я могла признаться самой себе.

Наконец он сложил кончики пальцев и немного наклонился:

— Возможно, я сделал ошибку. Дому Кадогана позволеносоздавать двенадцать новых вампиров в год. Это означает, что ты — однадвенадцатая часть нашего пополнения. Как ты думаешь, ты достойна этой роли?Сумеешь ли ты в полной мере отплатить Дому за эти хлопоты? Или мне надо былонаделить новой жизнью кого-то другого?

Я молчала, и помимо моей воли в сознание проникалопонимание, какой ценный дар я получила. Не сводя глаз с Этана, я опустилась вкресло.

Этан кивнул:

— Я надеялся, что смогу с этим справиться. Теперь,когда твои возражения по поводу превращения должным образом рассмотрены, может,двинемся дальше? Я не хочу, чтобы между нами оставалось недопонимание, дажеесли ты решила считать меня своим смертельным врагом. Он вызывающе поднялброви, но я не стала ничего отрицать.

— Должным образом рассмотрены? — переспросила япосле недолгой паузы.

Этан понимающе улыбнулся:

— Рассмотрены и урегулированы в присутствиисвидетеля. — Его взгляд переместился в дальний угол, и Этан с любопытствомпосмотрел на Мэллори. — Я еще не встречался с твоей подругой.

— Мэллори Кармайкл, моя соседка.

Мэллори оторвала взгляд от книги, которую перелистывала:

— Привет.

— И твоя поддержка, как я полагаю. — Этан поднялсяи прошел к бару, пристроенному к книжному стеллажу с левой стороны комнаты.Плеснул янтарно-желтой жидкости в широкий бокал и посмотрел на меня поверхободка, потом сделал глоток. — А я встречал твоего отца.

— Мне жаль, что так вышло.

Он покрутил бокал в ладонях.

— Ты не слишком близка со своими родными?

— Мы с отцом очень отличаемся друг от друга. У насразные приоритеты. Отец слишком сосредоточен на возведении своей финансовойимперии.

— А Мерит это не волнует, — вставила Мэллори изсвоего угла. — Она счастлива в своих грезах о Ланселоте и Тристане.

— Ланселот и Тристан? — переспросил Этан.

Упоминание об этой потере расстроило меня.

— Я работаю… работала над диссертацией. До того, какэто случилось…

Этан прикончил выпивку и поставил стакан в бар, потомприслонился к стене, скрестив руки на груди.

— Я понимаю.

— А я в этом сомневаюсь. Но если ты считал, что моеобращение поможет добраться до денежек отца, ты просчитался. У меня нет ниденег, ни доступа к ним.

Мое заявление явно изумило Этана. Не глядя на меня, он опятьвернулся за стол. Усевшись на свое место, он нахмурился, поднял на меня взгляд.Но не сердитый, а скорее, озадаченный.

— А если я пообещаю тебе и то и другое, это поможетпримириться с превращением в вампира?

Из угла, где стояла Мэллори, донесся стон.

— Я не такая, как мои родители.

Он снова подверг меня озадаченному осмотру, но на этот разво взгляде Этана появился оттенок уважения.

— Начинаю это понимать.

Я наконец-то обрела твердую почву под ногами. Он, можетбыть, и могущественный вампир, но, как и всякий человек, не лишенпредрассудков. Откинувшись на спинку кресла, я положила ногу на ногу искрестила на груди руки.

— Так вот о чем ты подумал? Что я увижу костюмы отАрмани, увижу особняк в Гайд-парке и от восхищения забуду о том, что со мнойсделали?

— Возможно, мы оба неправильно оценили ситуацию, —предположил он. — Но если у тебя такие глубокие расхождения с родителями,почему ты предпочитаешь зваться по фамилии?