Франциск подозрительно на него уставился, но Пьер-Луи уже справился с нахлынувшими эмоциями и был сама любезность, холодная и безэмоциональная.

— Мне нужен мажонок, чтобы провести процедуру извлечения, — нагло сказал призрак. — Без него ничего не получится. Он практически мой ученик, очень талантливый, не то что нынешние бездари.

Пьер-Луи сжал губы, явно удерживая рвущуюся гадость, потом процедил:

— Инор Бариль проводит к Королевскому Сердцу его и Николь.

— Леди де Кибо, можете идти. — Королева сымитировала приязненную улыбку, но веяло от неё запредельным отчаяньем. — Надеюсь увидеться с вами совсем скоро.

Проводил меня тот же инор, что забирал с бала. Несмотря на уход короля, танцы продолжались, и как раз объявили новый. И если Шарль терпеливо ждал меня, подпирая колонну, то Люсиль уже вовсю кружилась с Базилем. Тот безостановочно болтал, а подруга с трудом сдерживалась, чтобы не расхохотаться. В правилах поведения на дворцовых балах громкий смех считался неприличным, о чём Люсиль мне успела несколько раз сообщить, пока мы ехали и она, чтобы не слишком нервничать, повторяла правила, взятые перед этим в библиотеке академии. Думаю, вскоре они вовсе вылетят из её головы, но никто не посчитает девушку невоспитанной: музыка играла столь оглушительно, что напрочь перебивала любые звуки, и смех точно останется незамеченным, будь он даже ужасающе громким.

— И как королева? — спросил Шарль, подавая мне руку.

В ряды танцующих мы влились, словно оттуда и не выходили. Говорить не хотелось, хотелось просто танцевать и хотя бы на время не думать о проблемах. Конечно, от этого они никуда не девались, но выглядели далёкими и неважными.

— Как-как, — вместо меня ворчливо ответил Франциск. — У королевы оказалось слишком много свободного времени, она начала думать, а поскольку это действие для неё непривычно, то вбила себе в голову, что только брак Николь с её сыном позволит избежать Шамбору той пропасти, в которую моя любимая страна пытается свалиться по вине этих недоумков из Совета магов. Филиппа она уже уговорила, осталось уговорить Николь.

— Вот как? — Шарль отвечал призраку, но смотрел на меня.

Полог от прослушивания он поставил, поэтому я, даже не пытаясь говорить экивоками, предупреждающе выпалила:

— Я за него не выйду, это не обсуждается.

А то вдруг опять решит пожертвовать собой ради друга и благополучия страны? Вот я его заранее и ставлю в известность, что жертва будет напрасной, потому что я жертвовать собой не собираюсь. Благополучие страны, построенное на жертвах, всегда иллюзорно и может рухнуть в любой момент.

— И совершенно напрасно, — важно сказал Франциск. — На троне должен быть Лиденинг, а не это жалкое подобие монаршей особы.

— Я бы попросил не оскорблять моего друга! — возмутился Шарль.

— Да кто его оскорбляет? — изумился призрак. — Разве правда может оскорбить? Право слово, мажонок, в твоём возрасте и с твоим многолетним общением с… гм… Пьером-Луи, ты мог бы уже давно понять, что он из себя представляет, и использовать вашу дружбу точно так же, как это делает он.

— Это не обсуждается, — отрезал Шарль.

— Вот упёртая парочка, — проворчал Франциск. — Поймите, чтобы быть счастливыми вместе, совершенно не обязательно жениться. Подумаешь, официальным мужем твоей любимой женщины будет другой, зато ты с гордостью будешь считать себя любовником королевы.

— Невелик повод для гордости.

— А быть отцом будущего короля? — вкрадчиво спросил Франциск. — Это ли не повод для гордости?

— Странные у вас представления о гордости, Ваше Величество, — вмешалась я в этот милый разговор.

— Всё, что идёт на пользу Шамбору, — повод для гордости, — надулся он.

— Ваше Величество, ваша гордость мешает нам танцевать. В конце концов, мы приехали на бал, а не гордиться Шамбором, да ещё таким извращённым образом, — заметил Шарль.

Франциск оскорблённо сдулся и, проворчав: «Жду вас у Сердца», испарился из зала.

— Он сказал что-то про Королевское Сердце или мне послышалось?

— Увы, нет, не послышалось. Нас скоро к нему отведут, чтобы отвязать от артефакта Франциска. Нужно провести совет с дедушкой. Сам понимаешь, без Его Величества можно что-то упустить.

— Скорее, с ним можно что-то упустить или, напротив, добавить что-то ненужное. С чего вдруг опять встал вопрос о браке?

— Фаро шантажирует королеву. Конечно, повод для шантажа у него есть, но по факту он просто-напросто хочет власти.

— Ему мало? — приподнял Шарль бровь.

— Получается, мало, если хочет власти не только над магами, но и над остальным населением страны. Он хочет, чтобы Совет магов официально правил, а монархи стали лишь декоративным приложением.

Шарль присвистнул. Я посмотрела укоризненно, но только я: полог никому больше не дал шанса насладиться удивлением мажонка.

— Смелое желание!

— И королева уверена, что у него есть все шансы исполниться.

Шарль посерьёзнел, но танцевать от этого хуже не стал. Мы кружили по залу под великолепную лёгкую музыку, но лёгкость из настроения ушла безвозвратно. Не получалось у меня больше не думать о плохом, в голову лезли мысли, что если Фаро рассчитывает обойтись без Королевского Сердца, значит, и моя жизнь больше ценности для него не представляет.

Мы прошлись в фигуре танца совсем рядом с Люсиль. Вот уж кто наслаждался каждой минутой бала. На её раскрасневшемся лице сияло восторженно-радостное выражение, а взгляд не отрывался от партнёра. Тот явно сегодня был в ударе и изо всех сил пытался произвести впечатление на мою подругу. И кажется, ему это даже удавалось. Но Люсиль вообще особа впечатлительная: влюблённости у неё происходили довольно часто и причудливо менялись. Исключением стал Пьер-Луи, но между ними, похоже, пробежала чёрная кошка, а уж большая или маленькая — время покажет.

Инор Бариль появился под конец танца, да не один: вместе с ним подошёл Пьер-Луи в своём настоящем виде, поэтому внимания привлёк куда меньше, чем «дядя». Вот и Люсиль не заметила его появления, продолжая уже даже не хихикать, а смеяться над остротами Базиля, что было отмечено неприязненной гримасой Пьера-Луи. Да, не быть Вине в фаворе у короля! А ведь бедолага даже причины никогда не узнает…

Танец закончился, и мы собрались опять почти той же компанией.

— Пьер-Луи, — расцвела Люсиль, — ты всё-таки пришёл! Я так рада.

Теперь погрустнел Базиль, а Пьер-Луи, напротив, расправил плечи и засиял, как новёхонькая монетка с королевским