профилем, благо было с кого брать пример: себя-то он видел в зеркале ежедневно и даже в профиль, если использовал дополнительные зеркала или заклинания.

— Не мог же я упустить возможность потанцевать с самой красивой девушкой в этом зале, — сказал Пьер-Луи.

Если бы я сомневалась, соглашаться ли на его предложение, после этих слов точно отказалась бы. Потому что называть самой красивой другую девушку в присутствии той, на которой ты планируешь жениться, — вернейший способ остаться холостым. Такие признания нужно делать наедине. «Ты точно правильно поняла королеву?» — шепнул Шарль. Ответить я не успела.

— Леди де Кибо, инор Буле, пройдёмте со мной, — противно процедил инор Бариль.

Надо признать, что время, проведённое в одном замке с Франциском, на пользу ему не пошло: маг осунулся, появились мешки под глазами, взгляд бегал по сторонам, ни на ком не задерживаясь, а в движениях появилась неприятная нервозность. Стало понятно, почему столько слухов ходило о его пристрастии к запрещённым веществам.

Опять заиграла музыка, и Люсиль упорхнула теперь уже с Пьером-Луи, провожаемая тяжёлым вздохом Базиля. Но этот инор вряд ли станет страдальчески подпирать колонну, пока приглянувшаяся девушка танцует. Правда, проверить это я не смогу: из бального зала мы уже вышли, и стоило нам оказаться за порогом, как музыка сразу стихла, а инор Бариль поставил полог от прослушивания. Интересно, кого он так опасается в почти своём замке?

— Я был против того, чтобы допускать вас до Королевского Сердца.

— Решающим аргументом наверняка послужило то, что Его Величество Франциск исчезнет из дворца на целую неделю? — издевательски предположил Шарль.

Инор Бариль дёрнулся, как от пощёчины, и посмотрел столь неприязненно, что я сразу вспомнила, что он пытался убить Шарля и лишь вмешательство дедушки заставило его отказаться от этого намерения. Но сейчас здесь дедушки нет, а Шарль ведёт себя слишком вызывающе.

— Какие гарантии, что Сердце продолжит работать, если призрак от него отдалится?

— Какое-то время проработает точно, а потом Его Величество Франциск вернётся и работе Королевского Сердца больше ничего не будет угрожать, — сразу ответил Шарль.

Интересно, он беседовал с Франциском на эту тему или только что придумал ответ? С другой стороны, если сам Франциск уверен, что ничего с главным артефактом страны не случится, то почему мы должны с ним спорить? В магии он разбирается куда лучше здесь присутствующих, несмотря на призрачное состояние.

— А без возвращения? — чуть помедлив, задал-таки вопрос инор Бариль, ответ на который его занимал куда больше отсутствия самого призрака.

— А без возвращения движущей части артефакта он остановится. Вы же это сами прекрасно понимаете.

Бариль вздохнул. По нему было видно, что да, понимал, но надеялся до последнего.

— Неделя спокойствия у вас есть, — сочувствующе сказал Шарль. — Может, выспитесь и придумаете что-нибудь.

— Я не хотел бы оставлять вас наедине с Сердцем, — не сдавался Бариль.

— А придётся. Это условие не наше, а Его Величества, — ответила я. — Но вы же должны понять, что портить артефакт не в наших интересах.

— Откуда мне знать, какие у вас интересы?

Смотрел он зло и недоверчиво, ничуть не смягчённый проявленным сочувствием, словно мы были в ответе за поведение моего давно покойного предка. Ладно я, меня ещё можно обвинить в родственных связях, но Шарль ведь вообще призраку не потомок ни с какой стороны.

— Вы можете нам либо доверять и оставить с Сердцем, либо не доверять, и тогда мы просто покинем дворец, — чуть раздражённо ответил Шарль. — Пережёвывать одно и то же не вижу смысла.

— Вот ты как заговорил… — зловеще протянул Бариль. — А ведь я знаю прекрасный способ разом решить все проблемы…

— Прекратите, — одёрнула я его. — Мы союзники, мы не должны ругаться, пока не разберёмся с Советом.

— Вы правы, леди де Кибо, — неохотно протянул он, отвернулся от Шарля и промолчал до самого конца нашего пути.

Когда радостный Франциск вылез из стены с приветствием, инор Бариль страдальчески закатил глаза к потолку и сказал:

— Я жду вас здесь. Очень надеюсь, что вы ничего не испортите. Помните, от этого зависит безопасность страны. Да и ваша тоже.

Прозвучало это угрожающе, но Шарль лишь кивнул, прошёл к Сердцу, пропустив меня вперёд, закрыл дверь и поставил теперь уже свой полог от прослушивания.

— Будет достаточно просто забрать отсюда вашу кость, Ваше Величество? — спросил он. — Или нужно проделать что-то ещё, чтобы Сердце работало?

— Достаточно, — махнул призрачной рукой король. — Я подсчитал: Сердце будет замедляться, но с такой скоростью, что за неделю никто ничего не заметит. Если задержаться на подольше, будет уже критично.

— Фаро считает, что этот артефакт вообще не нужен, — напомнила я.

— Мало ли чего может считать Фаро. — Франциск воинственно вздёрнул голову. — Наша задача — чтобы он больше беспокоился о своих делах, а не о наших.

Он подлетел к стене с проходом и подозвал меня небрежным жестом. Я приложила ладонь, и стена приглашающе отъехала. Казалось, что там совершенно пустынно, но мой любимый кулон, в который вплавилась косточка Франциска, был припорошен пылью. Я часть стряхнула, остальное сдула, и всё же он выглядел весьма непрезентабельно. Пришлось пристраивать его под юбкой, тщательно следя, чтобы не конфликтовал с другими артефактами.

— Всё. — Я вышла из потайного коридора, и стена за мной задвинулась. — Можем идти.

— Огонёк, ты с ума сошла? — вытаращился на меня призрак. — Если что-то делается быстро, значит, это делается некачественно.

— Разве? — удивился Шарль.

— Так считает большинство людей, поэтому лучше нам задержаться на подольше. Мы серьёзные маги, а не шарлатаны какие-нибудь. Значит, всё должны делать медленно и осторожно. Кстати, а не научить ли вас новому заклинанию?

Он предвкушающе потёр руки.

— Научить, — тут же согласилась я.

— Там инор Бариль волнуется, — напомнил Шарль, кивнув на дверь.

— Пусть волнуется, ему полезно, — безжалостно ответил Франциск. — Итак, что вы думаете о совмещении рунной магии и вербальной?

Глава 6

В зал мы вернулись, когда Люсиль успела протанцевать с Пьером-Луи куда больше одного танца. Инор Бариль стоял с нами и с непонятным выражением на лице смотрел на танцующего «племянника». Впрочем, почему непонятным? Он точно не одобрял выбор Пьера-Луи.

— Да, жизнь