– Ну, чего ты орешь? – спросил Мазур с ноткой досады вголосе, выпрямляясь на палубе. – Не мог дома подождать?

– Джонни, бродяга клятый, я так по тебе соскучился! –помахивая откупоренной бутылкой неплохого виски, жизнерадостно возопил капитанвторого ранга Самарин по кличке Лаврик. – Давай обнимемся, что ли?

Мимолетно приобняв гостя и похлопав его по спине, Мазурмгновенно расстался с последними остатками беззаботности. Что-то должно былоизмениться или произойти, раз уж нагрянул особист.

– Мисс! – рявкнул Лаврик, только сейчас якобы узревНаталью. – Простите, если невольно помешал, но я так спешил к старомудругу, что о приличиях забыл... Могу ли я иметь честь быть вам представленным?

– Знакомьтесь, – сказал Мазур. – Мисс Наталья,звезда здешней журналистики. Мой беспутный друг...

Он сделал паузу – черт его знает, как на сей раз именовалсяЛаврик и кем был по последнему паспорту...

– Бен, – сказал Лаврик. – Друзья моих друзей – моидрузья, а для друзей я просто Бен... Я, правда, не помешал? Если что, вы мнеоткрытым текстом выложите, и я поплетусь домой...

– Да нет, не особенно, – сказала Наталья совершеннобезмятежно. – Мы как раз собирались уходить... Пойдемте?

Она грациозно направилась к сходням со столь добропорядочными невинным видом, словно вовсе и не она черт-те что вытворяла с четверть часаназад на свернутом парусе. Мазур двинулся следом. Ни тени разочарования вголосе, отметил он, девчонка абсолютно спокойна. Столь неожиданно нагрянувшийЛаврик никаких ее планов не нарушил. Мать твою, в чем же тут подвох?

Вопреки опасениям Мазура, справедливо ожидавшего от Лаврикаочередных подначек и шуточек, Наталья обставила прощание весьма целомудренно –не стала бросаться Мазуру на шею с пылкими поцелуями, даже в щечку чмокать нестала, просто подала руку, пожелала доброй ночи совершенно спокойным голосом. Иупорхнула в калитку. Старый двухэтажный домик испанской постройки был погруженв темноту, светилось только одно окно, слева, на втором этаже.

– Не обращай на меня внимания, – сказал Лаврик. –Если хочешь постоять, пожирая взглядом ее окна, только намекни, я за угломподожду, срочных дел нет...

– Поди ты... – сказал Мазур без особых эмоций, потомучто давненько знал товарища Самарина по совместным окаянствам в разных уголкахсвета.

Энергично повернулся и зашагал в сторону своего дома. Лаврикего моментально догнал, помахивая бутылкой. Уже не изображая пьяного,мечтательно протянул:

– Приятная девчонка. Попробую с трех раз угадать, чем ты сней занимался на «Черепахе». Объяснял теорию относительности? Нет, не похоже...Приятные девочки в таких вот платьицах не интересуются теорией относительности.Знаешь, у меня вдруг возникли нешуточные подозрения, что ты вопрекиобязательным для всякого советского человека за рубежом правилам вступил с нейв интимные отношения...

– Я не советский человек, – сказал Мазур. – Я –бродяга и кладоискатель непонятного происхождения...

– Тоже верно. Умеешь ты выкрутиться... Ну и как? Делала онак тебе вербовочные подходы?

– Ни малейших, – сказал Мазур. – Самомуудивительно. Ни словечком не обозначила, что же ее интересует. Болтает, правда,что хочет написать книгу о всевозможной экзотике, тайнах, кладоискателях,выбрала меня в качестве одного из героев. Словом, обставлено все так, будто онапод меня умостилась, чтобы в будущем денежку зашибить на повествовании о моихпоисках...

– Логично, – сказал Лаврик задумчиво. –Неразборчивая в средствах щучка, которая ради того, чтобы вскарабкаться повыше,готова расплачиваться тем, чем ее столь щедро одарила природа... В общем, такоевстречается сплошь и рядом... Но знаешь, где тут логическая неувязочка, старыйбродяга Джонни? Уж если девочке так хочется пробиться наверх, не стесняясь всредствах, гораздо выгоднее и рациональнее было бы раздвигать ножки не передпарнями вроде тебя, а под каким-нибудь денежным мешком из делового центра или,там, хозяином респектабельной газетки... А?

– Вот именно, – сказал Мазур. – Я и сам что-тотакое думал, но не мог точно сформулировать... Фамилия ее меня смущает.Пушкина, изволите ли видеть. Наталья Пушкина. Перебор получается... Или все этопридумано кем-то, кто плохо знает русские реалии и выбрал звонкую фамилию,которая на слуху... Хорошо еще, что этот ее дедушка, которого я пока что невидел, – не Александр Сергеевич. Иван Иванович.

– Черт его знает, – сказал Лаврик. – Знал я вСоюзе одного майора, которого звали Тарас Бульба. По паспорту. Тарас ОстаповичБульба. Так что все возможно. Хотя... Если никакая она не внучка русскогоэмигранта, если ей эту легенду присобачили вместе с фамилией, это может иозначать, что автор легенды вовсе не намеревался использовать ее противрусских. Тоже версия, позволяющая делать предварительные наметки... А в общем –не будем гнать лошадей. Вдруг да она – взаправдашняя внучка эмигранта Пушкина,в меру блудливая и в меру пронырливая. И ничего ей не нужно, кроме как сделатьиз тебя репортаж с прицелом на звонкую сенсацию... Во всяком случае, у кубинцевничего на нее нет. Они тоже не всеведущи, знаешь ли. Достоверно известно, чтоживет здесь твоя Наталья не менее года, как и дедуля, а вот больше ничего неизвестно. Ну, будут копать... Что до интима – продолжай, не стесняйся, глядишь,что-нибудь и прояснится... Чего косишься?

– Ты к нам какими судьбами?

– То есть, как это? – хмыкнул Лаврик. – Как можновас оставить без отеческого надзора парнишкам вроде меня? Ведь болвану ясно,что вы все, оказавшись в горниле буржуазных соблазнов, моментально разложилисьморально и идеологически, быть может, уже и запродались мировому империализму вобмен на бочку варенья, корзину печенья и доступных девочек-плохишек...Реагировать пора. Вот меня и послали измену искоренять... Чистосердечноепризнание – оно, знаешь, смягчает. Так что выкладывай по-доброму: кто тебявербанул – янкесы или «интеллидженсы»? В сотрудничестве с парагвайцами ятебя не подозреваю, успокойся. Ну что такое парагвайцы? Мелочь пузатая, которойчеловек с понятием запродаваться не станет – неприлично...

– Самарин, тебе самому эти шуточки не надоели?

– Нет, – серьезно сказал Лаврик. – Профессия уменя такая – выявлять и противостоять. Вам легче, вы без всяких церемонийглотки режете, а мне за вами еще и бдеть... Вот и шуточки, соответственно...Кстати, не такие уж это и шуточки. На тебя, родной, уже доносец поступил.Только я прибыл, не успел еще лапти снять, как поступил на тебя сигнал... В изменетебя, правда, никто вплотную не обвиняет, но вот что касаемо твоего моральногооблика, недостойных советского офицера поступков, общего образа мыслей идействий... Тут, извини, такой компромат поступил, что впору партком собирать иставить вопрос о пребывании в рядах...

– Мозговитый, сука, – сказал Мазур сквозь зубы. –Кому ж еще?