– Вообще-то я против тебя ничего не имею, Джонни. Парень тывроде ничего, и друзья у тебя неплохие. За дом заплатили сполна, в «Гавани» нескандалите, умеете жить с людьми... Но ты пойми, мне тут ни к чему лишнеебеспокойство...

– Вы о чем, сеньор Хименес? – искренне удивилсяМазур. – Мы вроде бы не давали повода...

– Дело не в тебе, Джонни, и не в твоих приятелях. Ты мальчикбитый, сам знаешь: иногда самые благонамеренные люди притаскивают за собойстарые секреты и старые долги... А кредиторы и те, кто имеет какие-то другиепретензии, сплошь и рядом вовсе не озадачиваются сохранностью жизни и имуществатретьих лиц... Скажем, не станут ждать, когда должник выйдет на улицу, чтобыпалить в него там, где третьим лицам не будет никакого ущерба – начнутстрельбу прямо в кабаке, ничуть не стесняясь тем, что кабак-то принадлежитчеловеку, который вовсе не при делах...

– О чем вы? – повторил Мазур, нахмурясь.

– Тут тебя давеча спрашивали двое парней. Белые парни, чтоодин, что другой, точно, нездешние, не с острова. Не скажу, чтобы онисобирались с тобой встретиться, они просто расспрашивали о том, о сем. Ну, тызнаешь, как это бывает – и то им нужно знать, и это, пялятся исподлобья так,словно считают, что я им буду самым беспардонным образом врать. И оба припушках, поверь моему опыту...

– Так-так, – сказал Мазур. – О чем ониспрашивали?

– Говорю же – о том, о сем, обо всем сразу. Где живешь, чтоделаешь, когда тут бываешь, и все такое...

Вопросительно взглянув на старого проныру, Мазур помахалвозле лба указательным пальцем – здесь этот жест обозначал, что речь идет ослугах закона и порядка.

– Вот уж ничего подобного, – сказал Хименес. – Ятоже не вчера родился, тихаря, откуда бы он ни был, срисую сразу. Да и несказал бы я тебе ничего, Джонни, будь это полиция – я человек законопослушный,с полицией живу в добром согласии... А ты, прости, бродяга без роду и племени,сегодня здесь, а завтра неизвестно где. Вынюхивай про тебя полиция, я быпромолчал... Никакая это не полиция, Джонни, а совсем наоборот... Парни,во-первых, весьма неприятные, а во-вторых, сразу видно, что серьезные. Зря, чтоли, я тебе талдычу, что всерьез озабочен сохранностью нажитого нелегким трудомимущества? Таким только дай случай, все вдребезги разнесут заодно с тобой, безмалейшего почтения к священной собственности... Так что считай, я тебя предупредил.Дальше сам сделаешь выводы, не разжевывать же тебе? Не маленький, виды видывал,я так прикидываю...

– Спасибо, сеньор Хименес, – сказал Мазур. – Ноклянусь вам чем угодно: верите вы или нет, но таково уж мое везение, что замной не тянется никаких хвостов. Нет у меня ни пенни долгу, нет у менянеоплаченных счетов, и не натворил я ничего такого, чтобы за мной шли серьезныепарни с пушками...

Старый негр долго пялился на него – испытующе,недоверчиво, что-то прикидывая для себя с быстротой компьютера.

– Самое смешное, Джонни, что я склонен тебе верить, –сказал он наконец. – Не потому, что я такой доверчивый, а потому, что нераз видывал, как выглядят люди, которых неожиданно достали старые счеты.Стоишь, спокойный, как черепаха, ничего у тебя в глазах не мелькнуло... Значит,ничего старого... Это хуже.

– Почему?

– Если это не старые счеты и не старые долги, значит,кто-то, тебе абсолютно неизвестный, положил на тебя глаз... Правильно?

– Вы самый мудрый человек на острове, сеньор Хименес, –сказал Мазур с поклоном.

Негр отмахнулся:

– Где там... Комплименты побереги для этой вот кошечки,которая на тебя, точно, запала, – и кивнул в сторону Натальи. – Самыемудрые владеют отелями вроде «Сплендида» и казино вроде «Маракайбо», а старикХименес, обливаясь потом, всего-навсего зарабатывает себе на пудинг и стаканчиквиски... А впрочем, надо признать, что старый Хименес не так уж глуп... Так очем мы? Если это не старые счеты, кто-то положил на тебя глаз. Что-то противтебя заимел. А это опять-таки означает, что моему имуществу может учинитьсяущерб...

Мазур напрямик спросил:

– Вы что, предлагаете мне съехать?

– Ну зачем же так в лоб? – поморщился Хименес. – Утебя еще на неделю вперед заплачено, не могу же я тебя выгонять, так дела неделаются... Просто... Ты, в общем, ушки держи на макушке, посматривай ипоглядывай, чует мое сердце, что учить тебя не надо...

– Кто бы это мог ко мне прицепиться? – подумал Мазурвслух.

– Представления не имею. Они не представлялись и неоставляли визиток. Только вот что я думаю... Когда ищешь испанское золото состаринных галеонов, всегда будь готов к тому, что кого-то заинтересуешь.

«Может, старый проныра кругом прав? – подумалМазур. – И все дело в недобросовестной конкуренции? Не исключено, что вэтих водах и в самом деле на дне покоится галеон с сокровищами... Или кто-тосчитает, будто именно так и обстоит? И мы ненароком протянули лапу кчему-то, что некто считает своим? Ладно, там будет видно. В подобных делахникто не станет палить в спину без предупреждения, „серьезные ребята с пушками“обязательно завалятся в гости без всякого приглашения, разложат все пополочкам, а уж потом, в случае категорического несовпадения интересов, начнетсяпальба. Так что не стоит паниковать раньше времени – особенно если тебяприкрывают кубинцы, сигнал тревоги предусмотрен и тебя заверили, что на негоотреагируют молниеносно...»

Хименес шумно вздохнул, медленно опустил толстые веки.Сообразив, что встреча в верхах окончена, Мазур прихватил свое пиво иразвернулся на сто восемьдесят градусов. Направился к столику, откуда сновамахала ему Наталья. Не было смысла сломя голову бежать домой, предупреждатьсвоих, что вокруг них, похоже, началось нездоровое шевеление – ребята и так вслучае чего не ударят лицом в грязь. Своим лицом имеется в виду, чужим-то –запросто, без церемоний...

Он опустился на свободный стул, дружелюбно улыбнулсядевушке, прислушался, чтобы уловить нить разговора.

– Право слово, мне как-то неловко с вами со всеми сидеть заодним столиком, – уныло сказал Дюфре. – Я, понимаете ли, выпадаюиз общей картины. Вы, сэр, преследуете инопланетян по всему свету, Джонни ищетиспанское золото в пучинах, мадемуазель Натали – просто-напросто очаровательнаяженщина. И только я – скучный, ничем не примечательный коммивояжер...

– Ну-ну, не прибедняйтесь! – энергично воскликнул лордШелтон. – Вы, друг мой, олицетворяете одну из полезнейших функций общества– здоровый скептицизм, некий средний уровень, находящийся меж крайностями,обыденность... Честное слово, во всем этом нет ничего уничижительного, вы унас – вроде арбитра... Что за дискуссия без оппонента? Хотя вы, кажется,не верите в летающие тарелочки?

Дюфре меланхолично сказал:

– По моему глубокому убеждению, с летающими тарелочками раноили поздно близко сталкивается огромное число женатых людей – а вот схолостяками обстоит совершенно наоборот...