Мальчишки бежали. На колоннах, прямо перед ними, солнцеснова возгорелось, как после затмения.

«Вот здорово, – подумал Том. – Так и знал? Оно взошло!»

Но в тот же миг солнце вновь было убито. На каждой колонне,мимо которой они пробегали, солнце гибло осенью и погребалось в ледяной зиме.

«В середине декабря, – думал Том, – мне часто кажется, что солнценикогда, никогда не вернется! Зима воцарится на веки вечные? На этот раз солнцеумерло взаправду!»

Но когда мальчишки к концу коридора замедлили бег, солнцеуже снова возродилось. В пенье золотых труб пришла весна. Весь коридор залилсвет – чистый, яркий огонь.

Неведомый Бог, сверкая, стоял, изображенный на каждой стене,его лицо пылало огнем торжества, золотые лучи струились вокруг.

– Эй, а я знаю, кто он! – задыхаясь, крикнул Генри-Хэнк. –Видел в кино – где страшные египетские мумии!

– Озирис! – сказал Том.

– Озирис-ссс, – донеслось шипенье Смерча из глубины гробниц.– Урок Номер Один из исссто-рии Кануна Всех святых. Озирис, Сын Неба и Земли,каждую ночь погибает от руки своего брата, Мрака. Озириса убивает осень, егокровная родня – Ночь. Так бывает в разных странах, мальчики. В каждой странеесть свой праздник смерти, связанный с временами года. Черепа и кости, ребятки,скелеты и призраки. Здесь, в Египте, созерцайте смерть Озириса, Царя Мертвых.Глядите во все глаза.

И они глядели во все глаза.

Потому что перед ними открылась широкая дыра в стенеподземелья, и через это отверстие им была видна деревушка в Древнем Египте, гделюди, суетясь в сумерках, выносили еду на глиняных и медных блюдах и ставили напороги и подоконники.

– Для душ-шшш, спешащ-щ-щих домой, – прошептал Смерч изглубины тьмы.

На всех домах теплились гирлянды масляных светильников, иполупрозрачный дымок кружился над ними, как заблудшие души.

Так и казалось, что видишь привидения, пробирающиеся вдольмощенных камнем улочек.

От солнца, канувшего в бездну на западе, тянулись длинныетени, норовившие ощупью пробраться в дома.

Но парок над горячими блюдами, выставленными на крыльцо,заставлял тени кружиться, трепетать.

Легкий аромат курений и древнего праха долетал до мальчишек,глазеющих на этот старинный праздник мертвых, где «сласти» были выставлены недля толпы ряженых, а для бесприютных душ.

– Ух ты, – шептали мальчишки.

О любимые, милые тени родных,

Навещайте живых, навещайте живых.

Не сбивайтесь с пути, ослепленные тьмой.

Возвращайтесь домой, возвращайтесь домой!

Над неяркими светильниками курился дымок.

И тени вступали на крыльцо и, едва касаясь, принимали пищу,дар живых.

Мальчики увидели, как в одном доме древнюю мумию какого-топрадедушки вынесли из чулана, и посадили на самое почетное место во главестола, и поставили перед ним угощение. И вся семья, собравшаяся к ужину,поднимала бокалы и пила за мертвого, сидящего с ними, давным-давнопревратившегося в горстку праха, в безгласную пыль…

– А ну-ка, быстрей, догоняйте, ищите!

Это звал их, хохоча, сам Смерч.

– Сюда! Нет, сюда! Сюда!

Они побежали по тонкой ленточке, какой обвивают мумии, всамую глубь земли.

– Сюда! Я здее-с-сь.

Они завернули за угол и остановились – длинная полотнянаялента вилась по полу гробницы и вверх по стене, обвивалась вокруг ног иссохшейкоричневой мумии, стоявшей стоймя в освещенной свечами нише.

– Эт-то… – заикаясь, пробормотал Ральф Бенгстрем, одетый всамодельный костюм Мумии, – эт-то настоящая мумия?

– Точно, – прошелестело облачко пыли, выбившись из-подзолотой маски на лице мумии. – С-с-ссамая насстоящая.

– Мистер Смерч! Это вы!

Золотая маска свалилась и покатилась по полу, звеня, какколокол, поблескивая.

Маска обнажила лицо мумии, похожее на бурое дно высохшей поднеистовым солнцем лужи. Один глаз был сплошь затянут паутиной. Из другого какслезы лились пыльные струйки, а в глубине блестело ярко-голубое стеклышко.

– Признавайтессс-сь, кто тут у вас-ссс одет мумией? –спросил глухой голос из-под тесного савана.

– Я, сэр! – пропищал Ральф, протягивая руки, показывая насвои ноги и грудь, туго забинтованные аптечными бинтами, – он полдня ухлопал нато, чтобы превратиться в мумию.

– Ссс-лавно, – выдохнул Смерч. – А теперь хватай заполотняный бинт. Тяни!

Ральф нагнулся, взялся за бинт, обвивавший древнюю мумию, –да как дернет!

Бинт завертелся, разматываясь, освобождая нос, похожий наклюв древнего ящера, чешуйчатый подбородок и высохший, застывший в улыбке рот,полный сухого праха. Скрещенные руки Смерча упали, освободившись.

– Спасибо, малыш! Свободен! Мало радости – быть спеленутым всверток, как погребальное подношение Стране Мертвых. Но – тшшш! Быстро, ребятки,прыгайте в ниши, стойте! Сюда идут! Замрите, умрите!

Мальчишки попрыгали в ниши и застыли, скрестив руки,зажмурив глаза, не дыша – словно череда маленьких мумий, высеченных изпервозданной скалы.

– Тиш-ш-ше, – шептал Смерч. – Слышу… Все ближе…

Погребальная процессия.

Толпа плакальщиц, в шелках и золоте, несущих игрушечныепарусные кораблики и медные сосуды с едой.

А в середине – гроб с мумией, невесомый, как солнечныйзайчик, на плечах шестерых мужчин. А следом – свежезапеленутая мумия, с едвавысохшей росписью и в золотой маске, скрывающей лицо.

– Замечайте, ребятки, – еда и игрушки, – прошелестел Смерч.– Они клали в могилу игрушки, ребятки. Чтобы боги собрались поиграть,повозиться, поводить хороводы – и увлечь ребенка в разгаре игр и веселья – вСтрану Мертвых. Видите – лодочки, воздушные змеи, скакалки, игрушечные сабли…

– Смотрите-ка, а мумия маленькая! – сказал Ральф, закутанныйв свои душные марлевые бинты. – Там мальчишка лет двенадцати! Как я! А золотаямаска на этой мальчиковой мумии – на кого она похожа?

– Пифкин? – крикнули все осипшими голосами.

– Тшш-шш? – зашипел Смерч.

Процессия остановилась, и великие жрецы озирались вокруг,озаренные скачущими огнями факелов, окруженные мечущимися тенями.