Мальчишки, примостившиеся в высоких нишах, зажмурили глаза,задержали дыхание.

– Ни звука, – комариным писком донесся до ушей Тома голосСмерча. – Ни вздоха…

Снова послышалось треньканье арф.

Процессия поползла дальше.

И среди всего этого золота, игрушек, воздушных змеев дляпокойников – плыла мумия, маленькая, двенадцатилетняя, новехонькая, в золотоймаске, как две капли воды похожей на…

…Пифкина!

«Нет, нет, нет, нет, нет!» – взмолился про себя Том.

– Да! – крикнул мышиный голосок, тоненький, отчаянный,полузадушенный, пленный, одичалый.

– Это я! Я тут. Под маской. Запеленутый намертво. Не могушевельнуться. Не могу крикнуть. Не могу выпутаться!

«Пифкин! – подумал Том. – Погоди!»

– Не могу! Попался я! – кричал еле слышный голосок из-подрасписных свивальников. – Не бросайте меня! Ищите! Встретимся в…

Голос заглох – погребальная процессия завернула за угол исгинула в черном лабиринте.

– Где тебя искать, Пифкин? – крикнул во тьму Том Скелтон,выскочив из своей ниши. – Где мы встретимся?

Но в этот самый момент Смерч, как подрубленное дерево,рухнул из своей ниши. Бух! – он грянулся об пол.

– Не спеши! – остановил он Тома, глядя на него единственнымглазом, похожим на паука, запутавшегося в собственных сетях. – Мы еще успеемспасти старину Пифкина. Тише, как мыши… Скользите, ползите, ребятки. Тс-сс-с…

Они помогли ему встать на ноги, размотали несколько бинтов,прокрались на цыпочках по длинному коридору и завернули за угол.

– Божьи коровки! – прошептал Том. – Глядите! Они кладутмумию Пифкина в гроб, а гроб в этот… как его…

– Саркофаг, – вставил Смерч, знавший это мудреное слово. –Гроб – и еще гроб – и еще один гроб, малыш. Один больше другого, и каждыйразрисован иероглифами, рассказами о жизни покойного…

– О жизни Пифкина?

– Ну, того, кем был Пифкин в той жизни, в тот год, четыретысячи лет тому назад.

– Ага, – прошептал Ральф. – Смотрите – картинки на стенкахгроба. Пифкину год от роду. Пифкину пять. Пифкин в десять лет – бежит со всехног. Пифкин влез на яблоню. Пифкин понарошку тонет в озере. Пифкин забрался всад с персиками и закатил себе пир. Стойте, а это что такое?

Смерч наблюдал за похоронными хлопотами.

– Они вносят в погребальную камеру разную мебель, чтобы емубыло уютно в Стране Мертвых. Лодочки. Змеи. Кубарь с хлыстиком, чтобы вертелся.Свежие фрукты – на случай, если Пифкин проснется сотни лет спустя и захочетперекусить.

– Как не проголодаться! Эй, да что же это? Они уходят! Онизакрывают гробницу!

Смерч обхватил Тома и крепко держал, а Том отчаянно рвался унего из рук.

– Они оставили Пифкина там, похоронили? Когда же мы егоспасем? – Успеется. Долгая Ночь вся впереди. Мы увидим Пифкина вновь, несомневайся. И тогда…

Дверь гробницы со стуком захлопнулась.

Мальчишки подняли крик и вой. В темноте они слышали, какшлепается известковый раствор и шуршит мастерок, замуровывая последние щелочкимежду камнями, последние зазоры.

Плакальщицы удалились, унося онемевшие арфы.

Ральф стоял в своем костюме Мумии, как оглушенный, глядявслед уходящим теням.

– Значит, вот почему я вырядился Мумией? – Он дотронулся добинтов. Он потрогал свое изборожденное морщинами из папье-маше, древнее лицо. –Значит, вот какую роль я должен играть в Канун Всех святых?

– Верно, малыш, верно, – пробормотал Смерч. – Египтяне умелистроить на века. Они рассчитывали на десять тысяч лет. Гробницы, ребятки,гробницы. Могилы. Мумии. Кости. Смерть, смерть. Смерть была сердцевиной,зеницей ока, светом, душой и телом их жизни! Гробницы, все новые и новыегробницы с потайными ходами, так что никто не мог туда пробраться, чтобы ворыне подкопались и не унесли души, игрушки, золото. Ты одет Мумией, малыш, потомучто так египтяне наряжались для Вечности. Закутавшись в полотняный кокон, онинадеялись выйти на свет прекрасными бабочками, в какой-нибудь дальней,чудесной, полной любви стране. Ощупай свой кокон, дружок. Прикоснись к чуду.

– Ух ты, – сказал Ральф-Мумия, моргая, разглядываяподернутые дымкой стены и древние иероглифы. – Выходит, у них каждый день былКанун Всех святых!

– Каждый день! – восхищенно ахнули все.

– Каждый день был Кануном Всех святых и для этих! – Смерчуказывал куда-то пальцем.

Мальчишки обернулись.

В могильном склепе затрепетала как бы зеленая молния. Землязатряслась, полнясь отголоском доисторического землетрясения. Где-то вулканзаворочался во сне, и на стены упал багровый отблеск раскаленного склона.

На стенах вокруг проступили рисунки первобытных людей,живших задолго до древних египтян.

– Ну! – сказал Смерч. Молния ударила.

Саблезубые тигры пожирали пещерных людей, вопящих от ужаса.Их кости тонули в ямах с природным асфальтом. Они утопали, завывая.

Смерч сморгнул. Молния разила с небес, поджигая леса. Одинобезьяночеловек, удирая, схватил пылающий сук и ткнул его в пасть саблезубомутигру. Тигр взревел и отскочил. Обезьяночеловек, победно хохоча, швырнулгорящий сук в кучу осенней листвы у себя в пещере. Сбежались другие люди,протягивая руки к огню, грелись, насмехаясь над перепуганной желтой тварью, чьиглаза светились в ночи.

– Видали, ребятки? – Отблески пламени плясали на лицеСмерча. – Дни Вечного Холода миновали. А все потому, что один из этихсмельчаков, изобретатель, запалил листья в пещере зимой.

– А при чем тут Канун Всех святых? – спросил Том.

– При чем? Да разрази меня молнией – при всем! Когда ты сами твои друзья гибнут каждый Божий день, как-то недосуг задуматься о смерти, а?Все время в бегах, некогда оглянуться. Но когда, наконец, ты остановился…

Он коснулся стен. Пещерные люди замерли на бегу.

– Тогда у тебя есть время подумать, откуда ты взялся, кудаидешь. Огонь озаряет путь, ребятки. Костры и молнии. Можно созерцать утренниезвезды. Костер в родной пещере – твоя защита. Только сидя у ночного костра,пещерный житель, человек-зверь, наконец-то мог спокойно покрутить свои мысли навертеле, поливая жирком любознательности. Солнце умирало в небе. Зиманаступала, как громадный белый медведь, стряхивая с себя лавины снега.Похороненный в снегах, он думал, вернется ли весна в этот мир. Воскреснет лисолнце на будущий год, или оно убито навеки? Об этом размышляли египтяне.Пещерный человек задавал этот вопрос за миллионы лет до них. Взойдет ли солнцезавтра утром?